– Это шпион, – сказал сэр Генри, разглядывая на свет содержимое бокала. Коньяка оставалось на самом донышке, и он красиво растягивал удовольствие.
Френсис завидовал аристократическому лоску старого лорда, который чувствовался в каждом движении, каждом слове и даже в небрежно повязанном галстуке.
«Порода, – с раздражением подумал он. – Порода, которой так не хватает мне!»
Френсис был выходцем из рабочего пригорода, и никакие университеты и должности не могли отшлифовать его до немыслимого блеска аристократического сословия. А должности во многом зависели именно от шлифовки.
– Почему – шпион? – почтительно осведомился он.
– Вы видели его уши? – надтреснутый голос лорда звучал безапелляционно. – Я же показывал вам фото в газете.
Френсис представил уши адвоката: уши как уши. Впрочем, он не очень внимательно разглядывал снимок.
– И что?
– Нет, вы их видели?
– Конечно.
– Это же уши шпиона!
Френсис закашлялся и с недоумением покосился на Фрая, мешающего кочергой угли в камине. Тот хмыкнул:
– Ламброзо.
– Вот именно! – в голосе лорда прорезались визгливые нотки.
Френсис напряг память: Ламброзо он читал, но про уши не помнил. Фрэнсис беспомощно глянул на Фрая. Тот добродушно подмигнул:
– Ламброзо был голова!
– Гениальная, – подтвердил лорд. – И Черчилль был голова!
В дверь позвонили. Звук был таким же надтреснутым и противным, как голос лорда.
– Томас! – позвал сэр Генри. – Томас!
– Я открою, – сказал Френсис: у лорда была подагра, которую тот тщательно скрывал.
– Нет, это я открою, – сварливо заявил лорд и поднялся. Колени скрипнули.
Звонок заскрипел еще противнее. Он скрипел и скрипел, пока Ксения не сунула ноги в шлепанцы и не поплелась к двери.
За окном маячил сизый апрельский рассвет.
– О, черт! – буркнула она, бросив взгляд на часы: стрелки показывали 4.30. И, откашлявшись, злобно спросила:
– Кто?
За дверью потоптались и дежурный чиновничий голос предложил:
– Откройте.
– С какой стати? – искренне удивилась Ксения.
– Откройте, уголовный розыск!
Ксения охнула. Вчера они бурно отмечали день рождения друга и, возвращаясь домой, Ксения рванула к троллейбусу наискосок через улицу, нарушая все нормы ПДД. Сигналили машины, свистел гаишник, но она успела вскочить в салон. Показала в окно средний палец гаишнику, и сейчас к ней ломился уголовный розыск!
«Нарушение правил уличного движения плюс оскорбление должностного лица», – мелькнуло в голове. Сколько же денег у нее осталось? На штраф хватит? А если посадят? Вдруг из-за нее случилась авария?!
Ксения осторожно приоткрыла дверь и, придав лицу максимально несчастное выражение, сообщила в щель:
– Вчера у меня так голова болела! И сердце… Едва добралась до дома…
– Сочувствую, – холодно отреагировал высокий мужчина.
И представился:
– Майор Семенов.
Его сопровождали двое мужиков пониже и помоложе, которые представляться не стали: видно, должности у них были поменьше.
– Ксения Сигизмундовна Ковальская? – уточнил майор.
Ксения кивнула: пропадать, так с достоинством!
– Мы войдем?
Ксения посторонилась и пропустила гостей. Те прошли в гостиную. Майор огляделся, придвинул к журнальному столику торшер и жестом картежника бросил на поверхность стопку снимков. Те легли веером. Мужики с уважением посмотрели на шефа.
– Узнаете?
– Кого? – изумилась Ксения.
– Женщину.
Она взяла фотографию, поднесла к глазам. Вторую, третью… На снимках была запечатлена бабуля с закрытыми глазами и в неестественной позе.
– Это кто? – шепотом спросила Ксения.
– Я думал, вы нам скажете, – устало произнес майор.
Ксения пожала плечами и вопросительно воззрилась на него.
– Можно, мы присядем?
Ксения подтолкнула ногой кресло. Двое низших чинов пристроились на диване.
