В одном из центральных кафе Екатеринбурга за столиком сидела пожилая парочка. Сказать, что от них веяло интеллигентностью, было невозможно, но и за бомжей их было принять трудно. Они выглядели как среднестатистические пенсионеры, только золотые часы, трясущиеся на жилистой руке деда, и «платиновая карта» одного из самых известных банков, торчащая из сморщенной руки бабки, говорили о том, что живут они не на пенсионные сбережения, накопленные за время их трудовой деятельности. В кафе было людно. Деловая активность, сбежавшаяся с кишащих в округе контор и магазинов на бизнес-ланч, монотонно гудела, брякая посудой, чавкая и обсуждая дела. Дед, отрыгнув только что съеденным роллом с тунцом, обратился к ещё жующей бабке:
– Помнишь, как мы жили раньше? Как наша «волосатая рука» намазывала нам масло на колбасу? Как «выплывала» осетрина с черного хода? Как наша чёрная кошка, сдохшая от запора, жрала одну только чёрную икру, и лишь на майские праздники – красную?
Бабка, нахмурив брови и перестав жевать, грубо предупредила:
– Не трави меня!
Дед, не унимаясь, продолжал:
– А помнишь, как на 8 Марта я подарил тебе роскошную лису на воротник, а ты мне на 23 Февраля – черную облезлую кошку, в память о которой, когда она сдохла от запора, мы назвали нашу банду? А помнишь, когда мы приехали в Свердловск, сосед взял с нас за «крышу» все наши деньги? Как каждую весну их белый кот «драл» нашу кошку, что даже старухи у подъезда звали их – «Тили-тесто-рот-фронт, чёрная кошка – белый кот!» Как его сын, играя с нашим сыном в «Белое солнце пустыни», закопал его в песочнице и поил его из чайника пока тот не обоссался?
– Сопляк. До сих пор ссытся от злости, когда его видит, – тяжело вздохнув, заметила бабка и погрузилась в неприятные воспоминания.
– А знаешь, почему к нам и сейчас такое отношение? Знаешь? – прищурив один глаз, спросил дед, немного склонившись к бабке.
– Что как «мент позорный» загадками говоришь? «Колись» давай нормально.
– Да потому, что мы контролировать город перестали и передали дела нашему ссыклу.
Бабка вдарила деду ладошкой по лицу.
– Не ссыклу, а сынку! Не смей Карпушу ссыклом называть!
– Ты мне чуть зубы золотые не выбила, – с обидой в голосе выкрикнул дед и стал ощупывать свой рот.
– Тебя за язык никто не тянул. Сколько раз говорила: КОГДА Я ЕМ, БУДЬ ГЛУХ И НЕМ.
– И из носа сейчас кровь, наверное, пойдёт, – зашмыгав носом, предположил дед.
– Хватит ныть. Чего предлагаешь?
– Снова взяться за старое, – перестав ковыряться в зубах и шмыгать носом, азартно прошептал дед и оглянулся по сторонам.
– Как в молодости? Как Бонни и Клайд? Как лиса-Алиса и кот-Базилио? Как парень и девка в начале фильма «Криминальное чтиво» ограбили кафе? – со вспыхнувшим огоньком в глазах спросила бабка.
– Именно так. Моя бесстрашная бестия, – отважно подтвердил дед, вынимая пистолеты из сумки и передавая один под столом бабке.
– Когда? – взволнованно дыша, с нетерпением спросила бабка, сжимая в руке пистолет.
– Прямо сейчас, – уверенно произнёс дед и, выскочив из-за стола, начал орать, размахивая перед собой пистолетом:
– Это ограбление! Лапы за головы! Хвосты прижать!
– Кто дёрнется – башку снесу на хер, МАТЬ ВАШУ! – скрипучим голосом завизжала бабка и скинула одноразовую пластиковую посуду со стола на пол.
