После Афганистана Игорь продолжил службу в Забайкальском военном округе в чине майора и в должности командира танкового батальона. Однажды разбудил его среди ночи посыльный – командир армии вызывал срочно к себе. Прибыл Игорь к командарму. Тот был хмур:
– Такое дело, сынок. ЧП у нас. Сбежал солдат из караула. Да мало того – сбежал. Он еще и весь наряд положил во главе с начальником караула. А это, ни много – ни мало, восемь человек. Потом вызвал по телефону дежурку, застрелил водителя и рванул на машине в неизвестном направлении. С тремя калашами и семью магазинами. Созданы группы оцепления, группы прочесывания и сейчас формируем группу задержания. Назначаю тебя командиром этой группы. Бери себе пару-тройку надежных людей из числа офицеров вашего полка, и выдвигайтесь по сигналу группы прочесывания. Да, мы тут подключили местную милицию и ФСБ. Скоординируй свои действия и с ними, а то, не ровен час, постреляете друг друга в запарке.
И еще. Дело получило огласку. О ЧП уже знают на самом верху, вплоть до Верховного. Поэтому, вот что, боец. Ты этого шустрика живьем не бери. Ну его к чертям собачьим! Наплетет еще чего доброго не ту свету. Всех опозорит. Нам это зачем? Все эти разборки, да перепроверки. Положи его, милок, там, где найдешь, и делу край. Какой с покойника спрос? А родным напишем: так, мол, и так, погиб смертью храбрых при исполнении воинского долга. Похороним по-человечески, и концы в воду. А наверх доложим, дескать, умом парень чутка тронулся, вот и набедокурил в беспамятстве. Все ясно? Ты, я знаю, воевал. В людей стрелять приходилось?
– Так точно. В Афгане приходилось.
– Ну, вот. Поэтому тебе и поручаю это ответственное дело. И потом. Имей ввиду, сынок. Это уже не человек. Он девятерых положил – глазом не моргнул. Может, его и обидел кто, может, поиздевались. Бывает. Но убить незнакомых людей… Вот у начальника караула детишек двое, мал мала меньше. Живут в бараке, все квартиру никак не получат. И видел он его первый раз в жизни. Знать не знал. А положил, как два пальца об асфальт. Не человек он уже. Звереныш. Так что и ты его не жалей. Это просто как бы охота, отстрел дикого зверя. Да, впрочем, что я тебе, боевому офицеру, объясняю? Сделаешь?
– Так точно, сделаем, – отрапортовал Игорь и пошел готовиться к выполнению поставленной задачи.
Автомат казенный брать не стал. Надежи в нем нет. Взял свой, проверенный. Надел броник, куртку на меху, разгрузку. Все свое, все боевое, не один раз прошедшее огонь и воду. Подобрал двух надежных ребят, таких же майоров, как и он сам. Объяснил им задачу.
Вскоре поступил сигнал: дезертира видели возле одной из окрестных деревень. Бросил машину и где-то затаился. На вертушке прибыли на место. Стояла поздняя осень. Снега было немного, но след солдатских сапог читался хорошо.
– Так, парни, – обратился Игорь не столько к сослуживцам, сколько к самому себе, просто рассуждая вслух, – мимо деревни он не пройдет. Либо там заляжет, либо за харчами туда сунется. А может, и знакомые у него там есть. Запускаем группу прочесывания и готовимся к бою.
Однако беглеца в деревне не оказалось. Местные видели, как он ушел в сторону заброшенной ракетной части. Когда-то там стояло подразделение РВСН, но после сокращения все оборудование и вооружение оттуда вывезли. Остались одни бункеры и подземные тоннели с железнодорожными путями, по которым ракеты возили. Все фортификационные сооружения там были построены и расположены очень грамотно: подходы и подъезды к тоннелям ровные, открытые, без единого кустика или бугорка. Это для того, чтобы охрана объекта, в случае чего, могла держать оборону от диверсантов. В специальных встроенных бункерах оборудованы огневые точки. Подразделения охраны объекта могли силами одной роты сдерживать натиск превосходящих сил противника довольно длительное время.
