Нет, так не пойдёт. Зачем держать благородного милорда в камере жуткого подземелья? Впадает в неконтролируемое буйство? Ну и что, разве он сможет разрушить стены обычной монашеской кельи в главном здании монастыря? Бред. Карл всего лишь одержимый, а не демон неукротимой силы. Подумаешь, буянит, ерунда какая. У меня сослуживец был в той, прежней жизни, так у него любая пьянка заканчивалась таким дебошем, что милорд Карл Монский и рядом не стоит.
– Ведите его за мной, – приказал. – Цепи не снимайте и присматривайте.
– Мы хотели уже сегодня приступить к его лечению. – Один из вошедших со мной в камеру трёх монахов опасливо потыкал дубинкой в бесчувственное тело одержимого. – Только не успели спуститься, он уже перестал буйствовать.
И хорошо, что не успели. Методы излечения неудачной инициации здесь такие же дурацкие, как и вся остальная медицина. Думают, что если во время приступов причинять одержимому сильную боль – ударами или прижиганиями, – то он перестанет впадать в буйство. Полная чушь, не подтверждаемая практикой, что, как помню, является основным критерием истины. Те случаи исцеления, которые всё-таки случались, уверен, никак не связаны с существующими в Паргее протоколами лечения.
– Чего вы на меня уставились? – грозно спросил братьев. – Ждёте, когда он в себя придёт? Берите под руки и тащите за мной. Иначе мы тут час ещё будем ждать, а у меня времени нет.
– А с еретиками и той старой ведьмой что делать прикажете? – Брат Никита, главный тюремный надзиратель, почесал выбритую макушку. – В город уже три раза сообщали. Не торопятся забирать.
– Научись выполнять задачи по мере их поступления, – посоветовал. – Про милорда я вам сказал, об остальных распоряжусь позже. Разберусь сначала.
Надзиратель кивнул и пошёл впереди меня с чадящим горьким запахом факелом, а другие монахи подхватили тело и понесли следом.
Есть у меня кое-какие мысли, как можно попытаться помочь милорду Карлу. Что мы имеем? Бракованный источник магии – раз, голова с мозгом, который время от времени заставляет впадать пациента в безумие – два. Где-то между этими двумя точками можно поставить преграду, чтобы одно с другим никак не взаимодействовало. Поможет? Откуда ж мне знать? Но попробовать обязательно стоит, только сначала надо всем объявить, что я стал одарённым. Хватит тянуть.
Вопрос в том, как это признание сделать. Настоящую инициацию маги почувствуют на расстоянии не менее чем за сотню шагов, значит, надо отъехать от обители в компании тех, кто магическими навыками не обладает.
Ерундовая задача. Объявлю, что желаю осмотреть деревни и виноградники, тем более что за два дня, проведённых в обители, я со всем хозяйством внутри монастырских стен и рядом с ними уже поверхностно ознакомился, оставались только подземелья со складами, допросными и тюремными камерами, которые я оценил сейчас, сразу после завтрака, с чем себя и поздравляю.
Каменные ступени под ногами, хоть и местами выкрошившиеся, иногда скользили от утреннего конденсата. Вообще, в подземельях обители мерзко – холодно даже летом, сыро, и спёртый воздух неприятно пахнет кровью, жжёной человечиной, потом и испражнениями. Находиться тут само по себе пытка.
– Ваше преподобие. Что же вы без меня-то пошли?
Поднявшись по лестнице, столкнулся с братом Симоном, управляющим лечебницей, он и встретил меня вопросом.
В свои сорок пять выглядевший тридцатилетним мужчина является очень хорошим магом-целителем, а вот как руководитель ничего из себя не представляет. Посмотрел вчера на бедлам в лекарском хозяйстве. Хотя о чём это я? Бедлам – это ведь переиначенное слово «Бетлем», как сокращённо называли Бетлемскую королевскую больницу Святой Марии в Лондоне.
