— Твари! —
Плечом Макс изнутри толкнул закрытую
дверь полицейской машины.
— Мы тебя
слышим, Стрельцов, напоминаю, — с
переднего сиденья бросил старший
инспектор.
Ему хватило
ума не везти Макса в участок и не оформлять
на него дело. Он поступил намного хуже
— позвонил его отцу. Для Макса это
равносильно участку. Отец тоже вёл на
него дело. В сейфе хранилась внушительная
папка с учётом всех его провинностей —
чуть не с детского сада. И с каждым годом
становилась всё толще.
Конечно, Макс
понимал, что хотя бы в этот раз ему надо
быть поаккуратнее. Поэтому тщательно
подготовился. По крайней мере, он так
считал. Один из знакомых парней, давно
желавший попасть в «Ночные черти»,
должен был его прикрыть, отвлечь на себя
внимание — и они бы оба ушли от погони.
Только тот струхнул: Макс заметил страх
в его взгляде в открытой прорези шлема.
Что ж, больше они не увидятся.
— Плевать,
слышишь ты меня или нет, — процедил
Макс.
И продолжил
раскачивать тачку. Оба инспектора
повернулись к нему. Тот, что помладше,
явно впервые был на таком задержании:
зелёный ещё, едва ли старше самого Макса.
Будь тот один, без напарника, Макс бы
его уболтал — дал на лапу или напугал
отцом, и они бы разошлись в разные
стороны, как байки на широкой трассе.
Но нет, не в
этот раз.
— Было
плевать. Минут десять назад, — усмехнулся
старший инспектор. — Пока я не позвонил
твоему отцу, — добавил издевательски.
И, конечно,
был прав. Но Макс не мог признать эту
унизительную правоту.
— Думаешь,
он скажет тебе «спасибо»? Зря надеешься.
Стрельцов-старший
— прокурор их города. Хороший прокурор,
справедливый, благодаря которому за
решёткой оказывались те, кому там было
самое место. В городе за свою работу он
пользовался безоговорочным уважением.
И только Макс был тёмным пятном на его
безупречной репутации.
«Своим
вызывающим поведением ты компенсируешь
нехватку внимания от отца», — так говорил
психолог, к которому Макса отправила
мать, когда ему было лет пятнадцать. И,
наверное, специалист был прав. Потому
что после своих диких выходок Макс
действительно получал от отца много
внимания — ведь тому приходилось
вытаскивать сына из неприятностей.
Но на этот
раз Макс переплюнул сам себя.
Отец подъехал
минут через десять — не на служебном
автомобиле, а на личном. Видимо, его
выдернули из дома. Для Макса его появление
означало только начало серьёзных
проблем. Вряд ли стоило в этом сомневаться.
Инспекторы
вышли из машины. Тот, что помладше,
остался стоять у капота. Постарше
направился к автомобилю отца.
Макс прижался
к стеклу, стараясь ничего не упустить.
Со стороны водителя опустилось стекло...
В машине оказался не отец, а старший
брат. И Макс едва не застонал в голос.
Всё было ещё хуже, чем он рассчитывал.
Если отец послал вместо себя Степана,
значит, был по-настоящему зол.
Брат что-то
сказал инспектору. Наверное, предложил
сесть в салон. Но тот покачал головой.
Степану пришлось самому выйти из
автомобиля. Как и всегда отдет был с
иголочки. Каждый тёмный волосок на
голове лежал идеально, а о стрелки на
брюках, казалось, можно порезаться.
Степан был похож на отца так же сильно,
как Макс от него отличался. Даже профессию
брат выбрал такую же. И к своим почти
тридцати уже был прокурором района.
Порой Максу
казалось, что он подкидыш. Чужой в своей
семье, настолько против шерсти ему были
их взгляды и образ жизни.
Степан
предложил инспектору сигарету. Небольшая
уловка, помогавшая расположить к себе.
Он не просто угощал сигаретой, но и
подносил зажжённую зажигалку, даря
человеку ощущение его значимости.
Максу тоже
резко захотелось покурить. Без сигарет
он выдержал уже две недели и не хотел
бы снова начинать. Не хотел услышать от
отца и брата, что опять не довёл дело до
конца, показал себя слабаком.
