В ту ночь, когда у Смелой родились малыши, мир рушился. Во всяком случае, так казалось волкам в речной долине. Лето, стоявшее в разгаре, выдалось жарким, дождя не было уже давно. Но в ту ночь в долине бушевала такая буря, какую не застал на своём веку ещё ни один из стаи. Она ломала стволы толстых деревьев так же легко, как волчьи зубы перекусывают старые кости. В воздухе носились ветки и сучья, кружились иголки, шишки и листья.
Отважного и Осторожного, молодых волков, назначили охранниками, но им с трудом удавалось держать глаза открытыми, так им было страшно. Они то и дело прятались за высокими скалами. Что там, даже Ротастый, вожак стаи, не сдержался и заскулил – к счастью, этого никто не услышал сквозь рёв бури. Никто не хочет видеть вожака испуганным. Вся стая и без того волновалась. И лишь волчица в берлоге была спокойна.
Это были не первые её роды. Смелая уже произвела на свет двенадцать волчат в том самом логове между корнями упавшей сосны, где и сама родилась пять лет назад. Она знала, что делать. За несколько дней до родов она раскопала логово как следует, чтобы оно было просторным, расширила вход, расчистила пол от иголок и шишек. На всякий случай Смелая вырыла поблизости ещё несколько небольших нор – кто знает, вдруг ей не удалось бы вовремя добраться до сосны? Мать-волчица должна быть всегда готова ко всему, что готовит жизнь: к наводнениям, лесным пожарам, нападениям врагов… По крайней мере, она была не одинока. Волки родной стаи всегда были с ней рядом – кто-то караулил, кто-то приносил еду и ласково тёрся об волчицу головой. Все понимали, каким важным делом сейчас занята Смелая.
Этим утром Ротастый, отец её будущих детей, раньше, чем обычно, ушёл обходить территорию в поисках добычи. В стае были большие перемены: на ближайшее время она лишалась важной охотницы, зато голодных ртов прибавлялось. Волки уже несколько недель знали, что в животе Смелой живут целых четыре волчонка.
Смелую не пугало, что буря разыгралась не на шутку и что ветки и сучья летают по воздуху, как стрелы. Такая неприятная погода означала, что и враги находятся в поисках укрытия, и пока в природе творится подобное, ни вражеская стая, ни медведь, ни койот не посмеют напасть. Чем страшнее становилось снаружи, тем в большей безопасности волчица была внутри.
Укрытый от всего мира шумом бури и стенами логова, на свет появился первый малыш. Он был чёрен как ночь, его глаза были закрыты, как у всех новорождённых волчат, а носик чуть подёргивался, как жучок на раскалённом под летним солнцем камне.
– Ну привет, мой маленький Танцор, – проурчала волчица.
Ротастый, выйдя из логова, высоко вскинул голову и сквозь шум завыл. Но этот вой был полон не страха, а чистой, неудержимой радости. На него откликнулись пятеро волков, и на миг даже конец света перестал иметь значение. Значит, в стае скоро появится ещё один молодой сильный охотник. И с каждым новорождённым ликующая песня у логова становилась всё громче.
– Здравствуй и ты, малыш Лобастый, – шепнула волчица и приветственно облизала второго сына. За ним появилась Большеногая, его сестричка, а последним – ещё один мальчик, получивший имя Пятнистый за небольшое бурое пятно на боку. Волчица как следует вылизала новорождённых и позаботилась о том, чтобы все они нашли соски и досыта наелись. Спотыкаясь друг о друга, малыши кое-как доползли до материнского живота и уткнулись в него мордочками.
