1
Торопиться, ― давить на акселератор необходимости не было, так как Семен выехал из Москвы рано утром, еще затемно, пользуясь хорошей дорогой, легко преодолел не одну сотню километров. До дома, в большом селе Щурово, в котором он когда-то провел детство, оставалось всего ничего.
Семена вел брат Федор. Он, время от времени делал запрос о месте нахождении родственника, тот отвечал. Ответы не были серьезными, например, оставив позади Наро-Фоминск, Семен шутливо отписался: «на нарах не лежал». Такое сообщение было связано с тем, что Федор в этом городе два года отслужил в армии танкистом. Затем, когда автолюбитель перебрался через известную реку, написал: «Угра, стояния никакого не было, мост отличный». Что еще? Москвича отчего-то заинтересовала обычная речушка под названием Брынь, и он тут же сообщил о ней брату. Затем она, сделав петлю, снова приблизилась к дороге, и Семен сообщил второй раз: «Брынь-Брынь». Федор, конечно, его не понял и, немедля отправил сообщение: «тут без пол-литра не разобраться». Ну, хорошо подумал родственник, однако в дискуссию ввязываться не стал: от дороги отвлекаться не следовало.
Многие из городов: Калуга, Жиздра, Брянск Почеп, Унеча, Клинцы остались в стороне. На Брянской земле у памятника воинам-водителям автолюбитель посигналил, остановился, покушал, немного отдохнул. На все-про-все ушло пятнадцать-двадцать минут. Задерживаться основательно Семен не собирался, лишь размялся: присел-встал, присел-встал. Дорога у него должна была занять семь-восемь часов. По времени он укладывался. Федор последние километры брата не доставал. Возможно, одной из причин была плохая связь.
Семен вел себя спокойно, хотя и чувствовал некоторую усталость. Дорога не кишела автомобилями. Оттого внимание у него было притуплено. Однажды придуманный им анекдот: едешь-едешь, догнал вереницу машин, обогнал, снова догнал, снова обогнал, затем догнал, пристроился в «хвост» и добрался до места, ― мог работать в одну сторону при поездке в Москву, но никак не до Щурово. Правда, то, что не следовало расслабляться, он понял довольно быстро: неожиданно на пересечении основной трассы с дорогой из небольшого поселка перед ним возникала фигура женщины. Затормозил Семен резко. Автомобиль остановился легко без какого-либо заноса. Сработала автоматика. А еще то, что скорость была километров шестьдесят не более. Он тут же выскочил из машины и снова увидел женщину. Она тащила через дорогу сумку на колесах. Шла неторопливо. Одета женщина была в длинное плотное темно-зеленого цвета платье, из-под которого при движении высовывался то один то другой ботинок, на голове у нее был Павлово-Посадский платок с бахромой, туго завязанный вокруг шеи. Точно такой платок когда-то носила и мать Семена, ― черный с красными цветами.
Это было, какое-то наваждение? Разве в реальности такое могло быть? Нет! Нет и нет!
– Не понимаю! ― выкрикнул Семен, не ожидая, когда женщина подойдет к нему ближе: ― Вы, вы же были у меня только что перед машиной и вдруг, как ни в чем не бывало снова выходите на дорогу?
– Что я? Ненормальная, бросаться к вам под колеса! Я еще пожить хочу! У меня на руках внучка!
Зеленые глаза нарушительницы вспыхнули и медленно погасли, сделавшись черными. Женщина поправила платочек и продолжила:
– Это была всего лишь моя тень, или как там у вас молодых сейчас говорят: копия, реплика, клон? Она пошла через дорогу. А остановила я вас неслучайно. Была вот в гостях у своей подруги в Дубраве.
Семен тогда не придал значения ее словам. Хотя не так давно за неделю до отъезда встречался со своим одноклассником. Он был родом из этой самой деревушки. Товарищ, подняв стакан водки, пожаловался другу: «Все, после смерти моих «предков» ― родителей мне больше некуда ездить, опустела моя Дубрава, о-пу-сте-ла», ― и, поник головой.
