Цирховия. Двадцать восемь лет со дня затмения
Часы, висевшие в прихожей старого дома, размеренно отсчитывали время. Их ровный звук резко контрастировал с шумом стихии, которая бушевала за окном, то усиливаясь, то затихая. Всполохи молний освещали белую фигурку коня, вставшего на дыбы на часовой крышке, и притаившееся напротив него изящное серое тело волка, длинную резную стрелку, которая показывала на цифру десять, и короткую – всего в полушаге от цифры двенадцать. Алекс знал, что скоро пробьет полночь, не бросив и взгляда на циферблат. Так же, как чувствовал, что луна вошла в полную фазу, хоть и не видел ее из-за плотной завесы туч.
Тени прошлого замерли в темных углах жилища: нигде не горело ни свечи, ни лампы. Свежий ветер врывался в распахнутое окно, отбрасывая в стороны светлые шторы подобно крыльям огромной птицы. Брызги дождя попадали на лицо Алекса, его обнаженную грудь и тонкую спину девушки, примостившейся на коленях между его раздвинутых ног. Он сидел, откинувшись в кресле, положив руки на подлокотники и уставившись отсутствующим взглядом в ночную тьму, обрамленную оконным проемом. Брюнетка поеживалась от очередной порции холодных капель, но дело свое знала, и ее голова поднималась и опускалась над его бедрами так же размеренно, как часовая стрелка отсчитывала секунды в прихожей.
Молния снова вспыхнула, обожгла глаза, и Алекс моргнул. Положил ладонь на затылок девушки. Та коротко всхлипнула, вбирая его глубже в свое горло. Умелая нонна. Ему нравились такие. Покорные с виду, отзывчивые на любое желание клиента. Эту он приглашал к себе уже в третий раз, третье полнолуние подряд, и пока что оставался доволен. И каждый раз большие сапфировые глаза нонны, обрамленные густыми и длинными ресницами, смотрели на него с почтением и обожанием.
Она проходила в комнату, легкими отточенными движениями сбрасывала с плеч светлое платье – прислужницы темного бога часто одевались как дарданианки – и склоняла голову в ожидании его выбора позы. У нее были округлые бедра со слегка розоватой кожей на пухлых ягодицах, тяжелые, но упругие груди и очень мягкие губы. В первый раз Алекс взял ее сзади, и девушка дрожала, когда он зарычал, перебарывая рвущегося наружу в момент оргазма зверя. Но затем открылся ее настоящий талант по части владения язычком, и этот способ показался более безопасным им обоим.
Алекс усмехался, когда ловил ее взгляд на себе. Интересно, что думала юная прислужница темного бога, когда получала от своей окты приказ отправиться к бурому оборотню в полнолуние? Наверняка боялась, что он не сдержится и разорвет ее, но все равно шла, понимая, что не имеет права ему отказать – начальнику цирховийской полиции редко кто мог ответить «нет». Уж конечно не презренные нонны, благополучие которых целиком и полностью зависело от его доброго расположения духа.
Ему служили многие в этом городе, но никто не догадывался, что сам он подчиняется только одному человеку. И это совсем не канцлер Цирховии.
– Не спи, – приказал он девушке, и та послушно сжала губы и ускорила тепм, вцепившись острыми алыми ноготками в его бедра и подтягивая себе навстречу так, что Алекс закрыл глаза и застонал в ожидании разрядки.
Стук в дверь они оба услышали не сразу. Первой вздрогнула нонна. Она приподняла голову и замерла, обратившись в чуткий слух, а Алекс выругался, помогая себе рукой. В сердцах оттолкнул девушку. Прислужница темного бога тут же опомнилась, поползла к нему в ноги, целуя колени и потираясь о них щекой, тихим голоском вымаливая прощение. Он с раздражением протянул ей липкую от семени ладонь.
– Ты знаешь, что делать.
Нежным, слегка шершавым язычком она бросилась вылизывать его руку. Усердию могли позавидовать самые прилежные дарданианки, которых, по слухам, ежедневно заставляли натирать полы в ледяных каменных монастырях крохотными бархатными подушечками. Поглядывая на Алекса из-под ресниц – сердится ли? – нонна поцеловала его запястье, поднялась к локтю, скользнула губами по груди, но когда потянулась выше, он отвернул ее лицо свободной рукой.
