Он обратил на нее внимание не
сразу.
Ева казалась ему обычной: скучной,
слишком правильной, светлой, что ли. Поставь их рядом, и он будет
разительно отличаться от нее. Высокий, широкоплечий, с ожесточенным
лицом, длинной челкой, ниспадающей на лоб и взглядом вечно злого
дикого зверя. И это в двадцать. Каким он будет спустя десяток лет,
Руслану было страшно представить.
Ева, напротив, была хрупкой,
невысокой и едва доходящей ему до плеча. Ее роскошные светлые
волосы добавляли образу идеальности и правильности, а взгляд… эти
бездонные голубые глаза смотрели на него так открыто и искренне,
что иногда ему казалось, будто он захлебнется в них.
В общем… они были разными.
Но это не помешало ему в один миг
взглянуть на нее по-другому. Его повело. От одного взмаха ресниц и
взгляда, которым она его одарила. Тогда Руслану показалось, что
там, в ее глазах, что-то изменилось, сломалось, перестроилось. А
когда он стал ждать ее у входа, чтобы лишний раз поиграть в
гляделки, стало не по себе.
— Привет, — ее голос заставил его
дернуться и отвлечься.
Повернулся. Застыл, глядя на ее
улыбку. На губы эти пухлые, которые она еще и облизала, прикусила
белоснежными зубами и… отвела взгляд, опустив голову. Глупо, но как
же ему захотелось их поцеловать, смять и попробовать на вкус.
— Здравствуй, — ответил.
Хрипло, даже надрывно, но быстро
прочистил горло и тоже попытался выдавить улыбку. Благо, быстро
опомнился и нахмурился, с его рожей улыбаться было дико. Не шла ему
улыбка, а в контрасте с ней смотрелось жутко.
— Марк Давидович попросил
закупиться, — объяснила. — Тамара Петровна приболела, а сегодня
день закупок, — и взгляд вниз опустила, будто ей неудобно. —
Отвезешь меня? Это совсем недолго, — поспешно произнесла, будто
боясь, что он откажется. — Я просто… — она замолчала резко и
вздохнула, отчего ее грудь чуть поднялась. — Не хочу с Егором
ехать.
— Отвезу, садись, — и на машину
указал кивком головы.
Она залезла внутрь, а он достал
сигарету и попытался закурить. Руки почему-то дрогнули, так что
закурить получилось с третьего раза. Втянул густой дым и выпустил
его наружу, затяжка за затяжкой пытаясь успокоиться. Бросать ему
надо, все же курение — не лучший способ успокоить нервы, да и риск
заработать рак легких выше. Умереть от того, от чего умерла его
мать не хотелось, но отказаться от этого расслабления пока не
получалось.
Она там. В машине. И ему нужно сесть
к ней, завести мотор, выехать за ворота. Дорога в город займет
минут сорок, это если без пробок, а так и час ехать
можно.
Он повернулся к машине и едва не
чертыхнулся, когда увидел ее на переднем сидении. Захотелось
выкурить еще одну сигарету, а лучше — выпить, чтобы окончательно
успокоить тот тремор, что испытывал. Почему-то только с ней. Когда
вокруг куча баб, ему плевать, а она — она его до дрожи доводит
одним голосом, взглядом, улыбкой, запахом.
Выдохнул, запретив себе думать о
ней, запустил руки в волосы и, зашагал к машине. Открыл дверцу,
сел, сделал глубокий вдох… пахнет в салоне ею. Не его сигаретами,
не табаком, не кофе, который так любит хозяин, а ее кокосовым гелем
для душа и шампунем. Незаметно для себя он ее так и называл —
Кокосик. Банально до такой степени, что зубы сводит, а ему
нравилось. Она и похожа была на кокос. До приторного сладкая,
нежная и… недосягаемая.
— Ты не могла бы пересесть назад? —
спросил слишком грубо, но терпеть ее присутствие рядом с собой всю
дорогу не хотел.
Стушевалась. Непонимающе уставилась
на него и кивнула, но вылезать из машины не спешила.
— А можно… можно я тут? Меня
укачивает просто, — замолчала, а потом вздохнула и произнесла: —
Извини, я пересяду, конечно.
— Не нужно, — отрезал. — Сиди
здесь.
