Варя
— Спасибо, что помогла со сборами, —
говорю Жанне, которая помогала мне собрать все наши вещи. Я бы сама
не справилась.
— Ты уверена, что родители тебе
помогут? Стоило поехать вначале самой, а потом везти туда
детей.
— Я вообще не хочу ехать, —
признаюсь ей. — Отец последний человек, к которому я могу
обратиться за помощью, но дело в том, что мне больше не к кому.
— Слушай, ну а собрать? Думаешь, не
выйдет? Все-таки волонтеры стараются помогать детям. Обратилась бы
в службу.
— У меня нет на это времени. Алинке
стало гораздо хуже и пора что-то делать. Я просто не могу сидеть и
месяцами ждать откуда-то помощи.
— Да. Сбор нужно было открывать еще
когда была жива ее мать, — соглашается Жанка и вздыхает.
Мне пришлось удочерить Алинку после
страшного пожара, в котором погибла ее мать. Теперь я воспитывала
сына и дочку. Вот только у Алинки давно диагностировано редкое
заболевание, которое необходимо лечить. И сейчас стало хуже. Когда
Люба была жива, я говорила ей, чтобы она обращалась в фонды, но она
все отказывалась и говорила, что от них нет толку.
— Я не знаю, поступаю ли правильно,
решив обратиться к отцу, но к кому еще? Тех денег, что оставил
Дамир становится все меньше и меньше. Дальше платить за этот дом я
не смогу, да и с Алинкой решить что-то нужно. Не уверена, что у
отца есть деньги, но связи точно есть. Попробую его уговорить, все
же я его дочь.
— Эх, Варя, — вздыхает Жанка. —
Все-таки Юсупов так не вовремя взорвался в своей машине.
Одними словами Жанка вскрывает
внутри раны, от которых мне становится больно. Она не знает о моих
истинных чувствах к Юсупову. Думает, что я его ненавидела, но на
самом деле… на самом деле я его любила. Так сильно, что любое
упоминание о том, что его больше нет в моей жизни, приносит мне
невыносимую боль.
Я долго думала над тем, чтобы
действительно не брать с собой детей, но в результате пришла к
выводу, что это необходимо. С их поддержкой мне будет куда легче
разговаривать с отцом, кроме того, он точно захочет познакомиться с
внуков. Я могла оставить Алинку, но я боялась. Она до сих пор не
называла меня мамой, да и вообще относилась очень с опаской, будто
все время ждала, что однажды все прекратится. Я не могла
подвергнуть ее стрессу и оставить с Жанкой на несколько дней.
В итоге к родителям я еду вместе с
ними. Вещи, которые мы собрали, я оставляю в доме, который через
три дня мне нужно освободить и передать ключи хозяину. В том самом
доме, где у нас с Дамиром случился наш второй раз. Я думала, что
после известия о его смерти просто не смогу там жить, но я
осталась. Едва ли не каждый день приходила на тот самый диван,
садилась и вдыхала аромат подушек и пледа. Разумеется, я ничего не
чувствовала, но представляла себе его запах. Вспоминала ту ночь
страсти и не могла оставаться равнодушной.
Плакала, потому что понимала,
насколько Дамир мне дорог. Я столько раз жалела о сказанных ему
словах. О том, что не использовала наше последнее утро и не
поцеловала его, не вдохнула запах. Увы, тогда я еще не знала, что
уже на следующий день узнаю о смерти, а следующий месяц буду
сгорать в огне печали. Из нее меня вытащили дети, иначе я бы просто
не смогла это пережить. Не смогла нормально воспринять тот факт,
что просрала возможность быть с ним вместе, ведь если бы я сразу
согласилась, если бы настояла… может, Наташа бы и не смогла ничего
сделать.
Я корила себя всю дорогу к родителям
и только когда приехали, немного отвлеклась. Остановилась у забора
и не знала, как дальше. Что делать и, главное, говорить?
