Жизнь с чистого листа вдали от суеты,
От чувств и от людей во мраке своей боли...
Когда не ждешь ни света и ни теплоты,
Когда забыл от счастья все пароли...
Сумерки с каждой минутой становятся все более отчетливыми и
напоминают мне, что, несмотря на белые ночи, скоро наступит темнота
и на несколько часов поглотит все кругом в свой мрак.
Я не боюсь темноты.
Я живу в темноте последние пару лет и, наверное, сам от этого
стал мрачнее, но меня не беспокоит это.
Меня вообще теперь мало что беспокоит.
Я уединился в своем убежище в лесу, добровольно отказавшись от
связи с внешним миром, и поскольку финансовое положение позволяет
мне это, превратился в отшельника.
Ускоряю шаг, чтобы дотемна добраться до дома, и внезапно слышу
звук, как если бы захлопнулась дверь автомобиля.
Странно.
Бросаю взгляд на время, высветившееся на экране телефона, –
двенадцать двадцать девять.
Машина в лесу так поздно?!
Прислушиваюсь и улавливаю рокот стартующего автомобиля.
Очень странно.
Сворачиваю со своей тропинки и иду в сторону, откуда доносился
шум, но когда выхожу на лесную дорогу, то машины уже не застаю.
Может, мне все показалось?!
Да нет! Со слухом у меня никогда не было проблем.
Хочу развернуться и пойти обратно к дому, но неожиданно замечаю
в стороне очертания фигуры.
Мерещится?!
Приглядываюсь – нет!
Я действительно вижу белеющие в сумраке ночи женские ноги в
туфлях на огромных каблуках.
Внутри меня все холодеет.
Неужели убийство?!
Чтобы не теряться в догадках, тут же спешу туда и застываю,
смотря на свою находку. У дерева лежит красивая стройная девушка в
безумно короткой юбочке и светлой блузке. Глаза ее закрыты, темные
волосы разлетелись по мху, как по подушке, руки и ноги связаны.
Встаю на колени перед ней и взволнованно прикладываю пальцы к ее
тонкой шее, пытаясь нащупать пульс на сонной артерии и изо всех сил
желая убедиться, что она жива.
Улавливаю легкие пульсирующие толчки под своими пальцами и с
облегчением выдыхаю. Но теперь меня накрывают один за одним другие
вопросы.
Почему девушка без сознания?
Почему связана?
Как оказалась тут?
Была ли она в той машине, которая скрылась недавно?
Понимая, что сейчас все равно не найду ответ ни на один свой
вопрос, отмахиваюсь от них, беру ее на руки и быстро направляюсь к
дому, чтобы успеть добраться до него до полной темноты.
Минут через десять улавливаю очертания своей деревянной избушки,
что приютила меня, когда, разбитый и подавленный, я сбежал из
города, и ускоряюсь.
Поднимаюсь на крыльцо, открываю ногой никогда не запертую дверь
и вхожу в дом.
Скинув обувь, несу девушку в пустующую комнату и, опустив свою
ношу в кресло, иду на поиски ножниц или ножа, чтобы для начала
освободить ее руки и ноги от впивающихся в кожу веревок.
Когда возвращаюсь, незнакомка все так же без сознания, и я
принимаюсь за дело.
Высвободив пленницу из оков, в которые кто-то, по неведомой мне
причине, заключил ее, задумываюсь – раздевать или нет?
Одежда малышки влажная и местами запачканная, и я решаю, что
все-таки стоит ее снять.
Ну не укладывать же гостью в чистую кровать в таком виде!
Встаю с колен и, подойдя к комоду, достаю одежду. Решительно
возвращаюсь к ней и, сосредоточившись на цели, начинаю расстегивать
пуговицы на блузке и стягиваю мокрую, прилипающую ткань с ее тела,
потом снимаю юбку и белье...
Она очень хороша, и хоть я стараюсь не разглядывать и
воспринимать незнакомку не как женщину, а как одну из своих бывших
пациенток, но не могу не заметить ни волнующих изгибов молодого
тела, ни заманчивых выпуклостей.
Черт, я слишком давно живу один!
Мужественно закончив с переодеванием, снова беру девушку на руки
и несу к кровати.
Уложив, укрываю малышку одеялом, чтобы она быстрее согрелась, и
собираюсь уходить, но задерживаю взгляд на ее лице, замираю и
впервые спокойно и внимательно рассматриваю его.
