Галка выбралась из старенькой малолитражки, потянулась, и направилась к ограждению, за которым дорожное полотно было снято, а местами просто разбито-разломано, и перемешано с землей. Судя по карте, это была единственная дорога в город, и перекрыть такую – значит отрезать его от мира. Наверняка ремонтники оставили где-то здесь схему объезда, но ничего подобного видно не было. Она походила вдоль ограждения, осмотрелась, и вернулась в машину. Зверек на переднем сидении проснулся, и потягивался, пока Галка с кряхтением устраивалась за рулем.
– Ты даже не пытался сбежать?
Это был ежик. Он задрал острую морду.
– Вот-вот, ты только принюхайся. Какие запахи!
Еж поводил мордой по сторонам, и снова улегся. Галка захлопнула дверь.
– Эх ты, одомашненный.
Завелся двигатель, и вскоре машина ехала обратно. Нужно было найти объездную дорогу.
– Где же ты, тропиночка? – Она высматривала указатель на съезд, уверенная, что он окажется до смешного большим и заметным.
Уже третьим встречным транспортом из-за поворота показался старый трактор с открытой кабиной. Галка сбросила скорость, раздумывая, а потом остановила машину, чтобы снова выйти.
Старик в широкой, полосатой рубахе и линялых джинсах, заправленных в сапоги, обратил на неё внимание еще издали, начав сбавлять ход. Она улыбнулась ему, подняв руку повыше, и трактор с лязгом встал.
Вытерев лицо, старик устало наблюдал, как коротко стриженная, невысокого роста брюнетка перебегает на другую сторону дороги.
– Здравствуйте!
– Здравствуйте, – кивнул ей он. Седые волосы выбились из-под выцветшей кепки, козырек скрывал ясные глаза.
– Там все перекопано.
– Знаю. Вы в город?
– Ага.
– Давай за мной. Только внимательнее, поедем через лес. Дорога там заковыристая.
– Ладно.
Затарахтел мотор, и трактор быстро набрал ход.
– Хороший дед, – сказала Галка ежу, усаживаясь. Тот полез к ней в ноги, и пришлось вернуть его в переноску на заднем сидении.
Дорога сквозь лес оказалась непростой. Старик наверняка прожил здесь всю жизнь, и хорошо знал местность. Он держал уверенный ход, но, тем не менее, было сложно приспособиться к его манере езды. Старый трактор показывал чудеса кустарной модернизации, переходя от умеренного движения к опасному ускорению на витиеватой лесной дороге, перемежающейся возвышениями и впадинами, в которых скопились лужи.
«Все это забавно, – думала Галка. – Даже здесь ты словно отгораживаешься от меня. Я прусь на край земли, а меня встречают очередные баррикады между мной и моей сестрой. Я думала, что больше никогда не окажусь в ситуации, когда спешу к тебе, хотя знаю, что ты меня не ждёшь. Прекрасная ты, и серая, скучная Вика, которая толчется у ворот твоего прекрасного замка, куда если и пустят, то только на церемонию любования».
Галка почувствовала раздражение, как всегда бывало, когда она задумывалась об этом ни с того, ни с сего. Что уж говорить о сегодня, когда было невозможно не думать о том, что предстоит.
Старик впереди затормозил, чтобы совершить маневр, и объехать неуклюже сваленные у дороги бревна. Галка зарычала, выкручивая баранку. Малолитражка героически справлялась с бездорожьем. Хозяйке было известно, на что способно ее любимое недоразумение, и автомобильчик не подводил. В какой-то момент старик вновь притормозил, чтобы обернуться. Он удивился тому, что курносая дамочка на задрипанном даже по здешним меркам корытце нисколько не отстала. Мужская реакция не ускользнула от Галки, заставив ухмыльнуться.
Наверное, она впервые за долгое время почувствовала жалость к матери, когда та позвонила ей в слезах. Их разговоры уже долгое время оставались редкими, по делу. В них было все меньше эмоций. Тем неожиданнее оказались горькие слезы в трубку, отчего Галка прервала работу, села прямо, и внимательно слушала, что говорила ей мать. Ее любимая дочь, то есть не Галка, пропала с радаров.
