Город Просперитас просыпался рано. Не потому что жители были особо трудолюбивы, а потому что с восьми утра в зданиях Комитета Полезности загорались лампы дневного света, и каждый гражданин считал своим долгом встретить это сияние с бодрым видом.
Просперитас был городком маленьким, уютным, с низкими домиками, аккуратными клумбами и предсказуемо вымытыми тротуарами. На первый взгляд – образец идиллии, словно сошедшей с рекламного плаката: "Живи у нас и будь полезен!". Однако внимательный взгляд замечал некоторые странности.
Прежде всего – вывески. Каждая лавка и мастерская гордилась не названием, а лозунгом. Под старыми дубами на площади висел щит "Мы полезны для тени". Булочная на углу уверяла: "Мы полезны для вашего желудка". В парикмахерской красовался девиз: "Мы полезны для волос, но ещё полезнее – для общества". Даже у скромной урны для мусора была табличка: "Я полезна для чистоты города".
Жители шли по мостовой ровными потоками, словно двигаясь по давным—давно заведённому порядку. Каждый держал в руках папку с отчётом о вчерашних полезных делах. Вид у них был бодрый, приподнятый, как у людей, уверенных, что их вклад в общее благо не останется незамеченным.
– Вчера я записал семь пунктов, – хвастался плотник соседу—сапожнику. – Дважды прибил полку, отогнал кошку от теста и четырежды напомнил внуку почистить зубы.
– О, это впечатляет, – сапожник закивал с уважением. – А я зашнуровал двенадцать пар ботинок. Все клиенты записали свои благодарности. Думаю, мне добавят коэффициент.
Мимо прошла цветочница с охапкой подсолнухов и воскликнула:
– Я вчера помогла сорока трём пчёлам найти дорогу к улью. Надеюсь, это зачтут.
Толпа дружно заулыбалась. Все знали, что пчёлы считались особо полезными существами, а значит, и помощь им имела повышенный вес в отчётах.
Улицы Просперитаса были настоящей витриной коллективной добродетели. В окнах лавок висели аккуратные рамки с "Сертификатами полезности" – официальными документами, подтверждающими, что их владельцы в прошлом квартале сделали достаточно полезного для общества. Бумага сияла золотым тиснением, и чем выше был рейтинг учреждения, тем больше сертификатов гордо красовалось на витрине.
У булочника – три. У сапожника – четыре. А вот у "Общества расчётливых бухгалтеров" – сразу двенадцать, что заставляло прохожих останавливаться и одобрительно цокать языками.
– Ах, какие молодцы, – говорили горожане. – Всё считают, всё записывают, ничего не упустят! Настоящая польза!
В воздухе витала атмосфера праздника и дисциплины одновременно. Казалось, что сама погода подчинена городскому уставу. Небо было ровно голубым, облака – пушистыми, а солнце вставало точно по расписанию, как будто и оно подавало отчёт в Комитет.
На главной площади у фонтана собирались группы горожан, обсуждавшие не последние сплетни, а исключительно вчерашние показатели полезности.
– Я посчитала, сколько раз наш кот мурлыкал, – с гордостью сообщала одна дама в сиреневом платье. – Целых пятьдесят два раза. Записала всё в таблицу.
– Великолепно! – воскликнул её собеседник. – У вас будет повышение в рейтинге. Коты – это всегда плюс.
Чуть в стороне мальчишки бодро натирали статую основателя города – мистера Гордона Проспера, держащего в руках огромный свиток. На постаменте красовалась надпись: "Каждый поступок должен быть полезен".
– Это вам обязательно зачтётся, – пообещал прохожий, заметив их старание.
– Мы знаем! – хором крикнули мальчишки и тут же занесли данные в маленькие тетрадки.
На первый взгляд, всё в городе казалось совершенным. Но внимательный слух уловил бы лёгкие оттенки напряжения в голосах прохожих. Все улыбались слишком широко, все хвалили друг друга слишком громко, и даже простое замечание вроде "Какой сегодня чудесный день!" звучало так, будто его нужно немедленно внести в отчёт.
