- Рот закрой! Ты выйдешь за Арсена, малявка! Точка! – рявкает
отчим, пыхтя от злости.
Двухметровый и мощный он трясет меня за хрупкие плечи, и я
обессиленная падаю на колени. Лицо застилают слезы, горько- соленый
вкус которых, чувствую у себя во рту.
- Умоляю, папочка… - губы кривятся от непривычного
противоестественного слова.
Никогда. Никогда я не называла этого ужасного человека «папой»,
это единственный случай, потому как безысходный… Может его черствое
сердце сжалится над бедной сироткой хоть раз в жизни. В этой
поганой дрянной жизни!
- Не трави меня, гадина, - сильно сжимает мои губы, которые,
итак, искусала в кровь. - Вот отдам тебя Арсену и пусть с тобой
разбирается!
Точнее продам, а не отдам… Я знаю, что отчим погряз в долгах и
заложил свою «забегаловку с пельменями» в карточных играх. К слову,
это единственный доход, на который мы живем. Я ишачила в этом
заведении с десяти лет – сначала мыла посуду, драила пол, а к
восемнадцати выросла до официантки и кассирши в одном лице. Там то
и приметил меня Арсен, противный на внешность и поведение
тридцатипятилетний мужчина, который готов закрыть все долги отчима,
а взамен забрать меня.
- Мне рано становится женой, - всхлипываю, давясь отчаянием. -
Я поступлю в университет, потом найду достойную работу и
закрою все долги…
- Какой университет? Работать будешь! – взрывается отчим. - У
Арсена несколько торговых точек – твоих мозгов на это бы хватило
еще! Потом детей ему родишь! Удумала она учиться!
Он брезгливо смотрит на мои книжки, которые с рвением изучала до
того, как, вошел в комнату и озвучил свой приговор. С тиранским
взглядом отчим сбрасывает их со стола.
В глазах рябит… Каких еще детей? Я же сама еще ребенок… Картина
светлого будущего раскалывается с треском на глазах. Уж лучше
умереть, чем так!
- Не хочу! Не хочу! Не буду! Не заставите! – впадаю в истерику,
визжу я.
Все нутро разрывает в клочья от несправедливости, а сердце
колотится отбойным молотком, грозя выпрыгнуть из страдающей
девичей груди кровавым куском перед бессердечным подобием
человека.
- Вот я тебя… - мужская рука замахивается надо мой, и я
зажмуриваюсь.
Не первый раз мне прилетает от него. И знаю, что не последний
раз я буду замазывать следы побоев тоналкой. Пусть лучше изобьет
меня до смерти прямо сейчас, чем терпеть этот кошмар всю жизнь.
На этот раз изверг хватает меня за волосы, причиняя боль и
заставляя стонать пуще прежнего. Наматывает косу, которую
целомудренно растила, на кулак и начинает встряхивать, чтоб пришла
в себя.
- Ты дрянь неблагодарная! Всю душу мне извела! Что скажут, то и
будешь делать! И попробуй хоть слово против пикнуть – своими руками
придушу!
Кажется, что сейчас весь волосяной покров сойдет с головы, и я
останусь лысой. Череп трещит по швам, лицо охватывает жар… Я
хватаюсь за ногу отчима, чтоб хоть как-то смягчить эту
встряску.
- Паршивка мелкая, - отпинывает меня от себя. Сильно ударяюсь об
угол шкафа плечом, но уже ничего не чувствую. – Позор
семьи… Приведи себя в порядок – скоро Арсен придет. Чтоб была как
шелковая!
Он громко хлопает дверью, так, что мамины картины, вышитые
теплыми, заботливыми руками дребезжат в стекле. Ах мамочка, зачем
же ты меня оставила…
Оставшись наедине с дикой болью в груди, я рыдаю навзрыд, глуша
крик и вой в подушку. Сколько можно терпеть? Из одних грубых рук в
другие… Арсен - не лучше моего отчима, я поняла это, когда смотрела
в его темные глаза, излучающую власть и грубую силу. Меня трясет,
когда он касается меня , зажимает в углу при каждом возможном
случае, шепча похотливые приблуды, что уши в трубочку
сворачиваются. Или просто смотрит жадным волком, взглядом
раздевает, предвкушая момент, когда стану его. Противный, мерзкий!
Что он сделает со мной? Даже не хочу представлять, мне страшно…
