Его так много было в кабинете, что я привычно потеснилась в
сторону. Собирался он всегда быстро, спешно, и напоминал мне
локальный тайфун.
— Серая рубашка, Дарья, — сказал он поворачиваясь ко мне. —
Какого цвета галстук следует подобрать к серой рубашке?
— Можно бордовый, — ответила я, подавив улыбку. Я боялась
улыбаться в его присутствии, до сих пор, хотя работала на него уже
два года. — Как у Дэниела Крейга.
— Это кто? — удивлённо приподнял брови мой босс.
— Он Бонда сыграл…
Скептически покачал головой, и словно просто забыл про то, что я
есть в комнате. Всегда забывал. Принял телефонный звонок достаточно
личного характера, а я стояла и слушала. Затем, дождавшись
завершения разговора протянула ему галстук нейтрального цвета, но
насыщенного, чтобы мой босс не выглядел скучным.
— Спасибо, Дарья, — кивнул он. — Чтобы я без вас
делал?
— Я ухожу в декретный отпуск, — мягко напомнила я.
Карим повернулся ко мне и удивлённо посмотрел на мой плоский
живот, впрочем, едва различимый под мешковатым пиджаком.
— Да?
— Я усыновляю ребёнка. Я вам говорила. Сегодня ночью
лечу…
— Молодец, правильно, — перебил Карим. — Галстук
завяжи.
Повязывать ему галстук всегда было мучительно. Я терялась от
гаммы чувств, которые вызывал во мне босс, и каждый раз, нечаянно
касаясь его кожи, забывала, как дышать.
Ему следовало бы уже посетить парикмахера, я сделала себе
пометку мысленно — согласовать. А потом вспомнила, что ухожу в
отпуск, нужно напомнить об этом той, что будет меня заменять… И
повязывать ему галстуки, нечаянно касаясь кожи пальцами. Касаясь
волос, что дорастая до воротника, начинали немного
виться.
— Вы, наверное, в детстве кудрявым были? — вырвалось у
меня.
Я сама покраснела от бестактности своего вопроса. В отношениях с
боссом у нас никогда не было никаких вольностей. Только работа,
ничего личного. И Карим удивился, посмотрел на меня сощурив
темно-карие глаза, сверху вниз, — он был сильно выше, словно
размышляя, не выкинуть ли меня сейчас с работы без выходного
пособия и рекомендаций.
— Да, — ответил он, удивив меня. — Ещё и блондином был, мама у
меня русская. Потом волосы потемнели.
Галстук был повязан, мои руки безвольно опустились. Карим кивнул
мне и вышел из кабинета. Я немного постояла, приводя свое дыхание в
порядок, ожидая, когда успокоится колотящееся сердце. Затем
прошлась по просторному кабинету с видом на город. Помедлила.
Погладила письменный стол босса из цельного массива дуба.
Из отпуска я вернусь через полгода. Надеюсь, этого времени моему
ребёнку хватит, чтобы привыкнуть ко мне и пойти в садик. Но мне
казалось, что через полгода все изменится. И моё место заменит
другая, такая же удобная и полезная помощница. Я сама два года
назад так и сделала. Карим на меня внимание случайно обратил, я
работала секретаршей одного из его подчинённых, сидела на мизерной
зарплате. А у Карима заболела помощница. Я раз помогла, два, а
когда та девушка вернулась, её место было занято мной.
— Я буду скучать, — шепнула я тихо.
Я помнила, что тут камеры везде, и не хотела, чтобы служба
безопасности решила, что серая мышка Дарья Ивановна сохнет по
своему боссу. С такими здесь разговор короткий…
А затем, словно отсекая сомнения, вышла быстро, словно убежала.
Меня ждут великие дела. Завтра я стану мамой. Я всегда мечтала об
этом. Ещё в университете представляла, как баюкаю свое дитя. Замуж
летела счастливая, окрыленная. А потом неудачная беременность,
бесплодие, развод… Муж просто избавился от меня, как от сломанной
игрушки.
Тогда я решила — я усыновлю себе ребёнка. Какая разница, кто его
родил? Я дам ему всю свою любовь, стану лучшей в мире мамой. Только
между мной и моей мечтой стояло почти полное отсутствие у меня
денег и квартиры.
