То, что Димка мне изменяет, я поняла далеко не сразу.
Предпосылки были, множество, вся наша жизнь — сплошная предпосылка.
Ничего из стандартного брака к нам нельзя было примерить.
Задерживается на работе? Всегда. Командировки? Вагон и тележка.
Супружеский долг? На этом моменте я напряглась и даже не сразу
вспомнила, когда сие знаменательное происходило в последний
раз.
А теперь классика — чужие духи и след от тоналки на рубашке. Я
глянула в комнату — спит сном младенца.Выбила сигарету из его пачки
и покурила прямо на кухне. Долго сидела и думала. Мысли были
разные. Самая робкая — может, теперь все закончится?
Следующим днём я в машине сидела недалеко от его офиса.
Караулила. Дождалась. Вышел в пять — домой раньше десяти не
приходил. Его автомобиль тронулся, я следом. Купил цветы, надо же.
Даже не секретаршу попросил, а сам. Подъехал Димка к дому мне
незнакомому и скрылся, зазнобу я его не увидела. Но я была
терпелива. Через неделю у меня было множество фотографий и Димки, и
его пассии. Качество камеры на телефоне было отличным, я даже
увлеклась процессом.
К нему я решила подойти творчески, вспомнив, что когда то
училась в художке. Заказала красивый, хенд мейд альбом, фотографии
распечатала и вклеила. И ту, где они под ручки, и ту где слились в
поцелуе, и ту, где на веранде ресторана она думая, что никто не
видит, нырнула руками под скатерть и немного там похулиганила, и
еще десяток.
Каждую фотографию я изучала долго. Девушка — блондинка. Странно,
не думала, что ему блондинки нравятся, я вообще не представляла его
ни с кем, кроме себя. А Димка…смеётся. И даже счастлив, как будто.
И глядя на его смеющееся лицо я ощутила зависть. Я не помнила,
какое оно, это счастье. Так давно было…
В субботу Димка обещался прийти раньше и не солгал. Я ждала его
на кухне. На столе — альбом. Матовая бумага, сухоцветы в
оформлении, кружево и даже пушистое перо. Как по мне —
прелесть.
— Это чего? — спросил Димка входя на кухню и снимая галстук.
— Это альбом. Тебе.
Галстук Димка бросил на стул.
— На годовщину?
— Годовщина в ноябре, — почти обиделась я.
За галстуком полетел пиджак. Альбом Димка открыл. Пролистал без
особого интереса, не задерживаясь ни на одной фотографии. Закрыл с
громким хлопком. Один сушёный цветок сломался.
— В сыщика играла?
— Немножко, — покаялась я.
— И что тебе нужно?
Я посмотрела на своего мужа с неожиданной надеждой. С первого
класса знакомы, почти шесть лет женаты, я не надеялась на счастье,
я просто хотела…жить.
— Давай разведёмся, Дим, — жарко зашептала я. — Отпусти меня,
слышишь? Это же…это же не любовь, Дим.
Димка глаза закрыл, словно пытаясь успокоиться. А затем…
— Всю душу мне вымотала! — заорал он так, что я вздрогнула. — Я
этих баб трахаю, потому что ты блять снежная королева! Не любовь
это? А то, что ты к Илье своему ноги раздвигать бегала, любовь?
— Дим…
— Дура, — отчеканил он. — Никакого развода, поняла? Отдыхать
слетай…как сыр в масле катаешься, следить вон начала за мной от
скуки. Хочешь, салон красоты тебе куплю?
— Дима!
Я тоже кричу. В моем голосе — отчаяние. А он…он замахнулся и
хлестко, ладонью, ударил меня по щеке. Кожу обожгло, голова
мотнулась в сторону. Ударил не сильно, но во рту лёгкий привкус
крови. Сейчас мне так хочется ненавидеть его, но я просто не
чувствую ничего. Я так устала ничего не чувствовать.
— Не страдай херней, — сказал Дима так, словно ничего не
случилось. — И развод из головы выкинь. Слышишь? Мы с тобой вместе
навсегда и умрём в один день. Как в сказке. Только наша сказка
страшная.
Хохотнул сам своей шутке и ушел. Я сидела и смотрела на альбом.
Встала, убрала его, словно и правда памятные фото в нем, которые
надо сберечь. Сплюнула розовую от крови слюну. Налила себе полный
стакан коньяка. Подумав, бросила в него два кубика льда. Коньяк
расплескался, оставив лужицу на столе, плевать. Прошла на балкон.
Темнеет уже — сентябрь. Сижу и методично делаю глоток за глотком.
Алкоголь холодный, но обжигает горло. Я не плачу. Просто думаю о
том, как же я устала.
