Пуховик был белым. Не снежным, мягкого молочного оттенка. Он был
восхитителен, нежен, мягок и явно мне не по карману — я пыталась
экономить на всем. Но моему прошлому пуховику стукнуло уже четыре
года, по ощущениям весь пух из него уже куда-то телепортировался,
причем года полтора как.
— Ничего, Катька, — сказала я зеркалу в примерочной. — Сейчас
устроимся на вторую работу и кредитку махом перекроем, повода для
паники вовсе нет.
Собеседование было назначено через полчаса. Как раз пройдусь
пешком. Работала я столько, что на улице бывала только по дороге на
автобусную остановку и обратно. Ну и в окошко автобуса глазела,
если не засыпала и повезло сесть. А сегодня отпросилась на два часа
раньше, чтобы сходить на собеседование, а заодно, черт, увидела
этот пуховик в витрине. А дальше этот же черт меня и попутал.
Но пуховик грел не только попу. Он грел саму душу. Я шагнула на
улицу и промозглый сырой ноябрь сразу заиграл новыми красками. И
долг по кредитке не так страшен — на работу меня возьмут
обязательно. На экран телефона посмотрела, он радовал трещинами —
еще двадцать минут до назначенного времени.
Отель, в котором я хотела устроиться на работу находился в самом
центре города. Я здесь бывала нечасто, из моего спального района
добираться не близко, но наверное здесь так приятно работать.
Кругом высились здания, каждому из которых по паре сотен лет,
смотрели на меня высокими узкими окнами строго и немного печально.
Я по поводу обретения нового пуховика так любила весь мир, что
хотелось каждый домик, когда-то лишенный хозяев и отданный на откуп
ресторанам и банкам, подойти и пожалеть.
Тротуар был узким, лепился к самому зданию, и избежать
предстоящего мне не удалось. Тротуар лепился к зданию, вдоль
тротуара расположилась огромная лужа, мирно отражающее небо.
Заслышав сзади звук быстро приближающегося автомобиля я поняла, что
попала в ловушку — вероятность того, что меня обдадут грязью
составляла не менее восьмидесяти процентов и избежать я ее могла
только чудом. Лужа была длинной и убежать мне некуда. Я в панике
обернулась.
— Пожалуйста, — прошептала я, глядя на летящий чёрный
автомобиль. — Пожалуйста притормози!
Это все, что я успела сделать. Через мгновение машина на
скорости влетела в лужу, а лужа полетела на меня, обдав сотней
грязных и холодных брызг. Одна их них закатилась мне за шиворот,
было еще тепло и куртка частью расстёгнута. Мерзкие грязные и
холодные капли потекли по ключицам, впитались в свитер и
бюстгальтер. Я вытерла лицо ладонью и едва не заплакала.
— Это новый пуховик! — крикнула я вслед. — Новый пуховик, мать
вашу!
Водитель меня не слышал. Проехав пару десятков метров он
притормозил перед красным. Я хлопотала глазами и ртом…а потом вдруг
поняла — так нельзя. Этот урод видел и лужу, и меня в чистом, новом
пуховике. Я сделала несколько шагов вперёд. Там, на самом краю
необъятной лужи лежал обломок кирпича. Склизкий и холодный. Я
подняла его и не давая себе времени на раздумья — бросила.
Мне нужно было дать воли своему отчаянию. Злости. На себя тоже —
стоило ли покупать такую маркую вещь в кредит? Я бросила грязный
кирпич не ожидая от себя, что попаду. Но я попала. Раздался глухой
стук, кирпич влетел в заднее стекло автомобиля оставив в нем
значительных размеров дыру.
Загорелся зеленый, но машина не тронулась. Распахнулась дверь с
водительской стороны. На дорогу вышел мужчина из тех, которых я
только по телевизору наблюдаю, когда есть на это время. Мужчины
подобного типа покоряли сердца дам в сериалах и мужественно
рекламировали мужские же духи.
Высокий. Небритый, но ему идет. Цвета глаз отсюда не различить,
но непременно какие нибудь впечатляющие, я уверена. Тонкое пальто
человека, который никогда не мерз на автобусной остановке,
распахнуто. Взгляда его прочесть я тоже не могла, но выражение лица
не сулило ничего хорошего. Красиво изогнутый рот сузился в тонкую,
злую линию, а я развернулась…и дала стрекача в обратную
сторону.
