День сегодня выдался на удивление
паршивым. Зима подобралась к нашему городу примерно в середине
декабря и, как и водится долине, приход её венчался кашей из
мокрого снега и грязи, что грозилась утопить в своём вязком болоте
каждого невнимательного прохожего. По дороге к университету я
видела, как высокая женщина, выряженная в не по погоде изящное
манто, навернулась на спину возле остановки и полетела прямиком в
лужу. Не спеши я, как угорелая, на свой последний в этом году
экзамен, можно было бы и остановиться, сделавшись чуть более
воспитанной личностью, и помочь ей. Но ноги сами несли меня вверх
по крутому склону туда, где белой безжизненной коробкой над нашим
городом возвышался корпус моей родной alma mater. Ох, сколько мы
разных прозвищ придумали для этого бетонного безобразия за пять лет
учебы, но все они не шибко литературные, да и едва ли сделают это
подобие Гуантанамо хоть на долю более лицеприятным.
Не сказать, что я прямо-таки не
люблю свой благороднейший в области ВУЗ. Нет, это далеко не худший
вариант, чтобы скоротать пять с лишним лет своей жизни, да и диплом
в наше время вещь нужная — чтобы заполнить заветную строчку
«Высшее образование» в своём CV и с чувством выполненного долга
поставить его в семейный сервант рядом с бакалаврской корочкой,
золотой медалью и грамотами со школьного турнира «Эрудит». «Вот
только стоит ли оно того?» — именно эта мысль посетила мою
светлую голову в момент, когда я едва не очутилась на месте той
самой женщины в изящном манто, поскользнувшись на рыхлой почве.
Университет вряд ли можно назвать
моим местом силы. За годы, что я провела здесь безвылазно, познав
все прелести студенческих праздников и ужасы вечерней смены, моя
вера в высокий статус этого заведения окончательно развеялась по
ветру вместе с надеждами на светлое адвокатское будущее. Отучившись
пять с небольшим лет на юридическом, всё, что я вынесла, можно
уместить в одно предложение: «На практике всё в триста раз хуже».
Банально, скажете вы? Что ж, я тоже так думала, пока не попала в то
место, которое сейчас заменяет мне дом, учёбу и личную жизнь, под
названием: «Центр круглосуточной юридической помощи», откуда и
лежал нынче мой путь к университету. Там-то я уж осознала,
насколько всё однобоко в моём представлении о мире юридической
практики. Ведь когда к тебе по три раза на дню наведываются бывшие
жены каких-то отморозков, что отказываются платить алименты, или
бабушки, что вышли на тропу войны с коммунальщиками, ни о каком
примате права не думается. Всё, что ты хочешь, это забыться и
пережить этот очередной хмурый день.
Так было и сегодня, вот только в
придачу к прелестям рабочих будней прибавилась необходимость
срываться со смены и бежать в универ в надежде, что человек,
который ставит экзамен для магистров в полдень среды, ещё не
утратил остатки совести и не будет сильно надо мной измываться.
Этого мужчину — а судя по своей звонкой фамилии,
«Станиславский А.О.» был именно что мужчиной, — я не видела ни
разу. Все те полторы пары, что я ещё успела посетить в начале
семестра, он то был в отъезде в соседнюю область, то опаздывал по
причинам, которые отказывался называть даже деканату. Ну, а дальше…
дальше у меня уплотнился график в центре, ведь они, наконец,
приняли мой диплом бакалавра и перевели на полную ставку, что не
сильно отразилось на количестве нулей на моей карточке, зато больно
ударило по посещаемости.
В целом, с Театралом, как его мягко называли в нашей группе, мне
так и не посчастливилось увидеться, что делает этот день ещё более
знаменательным.
Нервно поглядывая на экран
мобильного, я вбежала в коридор главного корпуса и, бросив
поспешное «Добрыйдень» старику-охраннику, умчалась вверх по
лестнице — на свой уже родной третий этаж. На часах было без
двадцати минут два, а значит — я ещё успевала к тому моменту,
как наши международники из параллельной группы закончат отвечать. У
двери триста двадцатого кабинета, где проходил экзамен, было тихо.
Пара девушек из нашего потока, чьи лица я видела на первой паре,
сидели на лавке напротив двери и тихо переговаривались,
рассматривая что-то в своих мобильных. Они выглядели немногим
младше меня — одна низкая блондинка с совсем уж тонким
девичьим голоском, а друга повыше и покрупнее телосложением.
«Международники», — заключила я, окинув их беглым
взглядом.
