– Готова, дорогая? – спрашивает мама, заглядывая в мою комнату.
Сижу на краю кровати, нервно теребя край футболки. Честно говоря, я на нервах. Опускаю взгляд и признаюсь:
– Мне страшновато.
Мама присаживается рядом со мной, обнимая за плечи. От неё пахнет свежей выпечкой и лавандовым мылом – запахи детства, которые всегда меня успокаивали. Она пытается меня подбодрить:
– Не волнуйся, Мелисса, всё будет хорошо. Центральный универ не так уж далеко – всего 115 миль. Сможешь приезжать, когда захочешь. Это же всего пара часов на машине.
Папа появляется в дверном проёме, отхлёбывая кофе из своей любимой кружки с надписью "Лучший папа на свете". Он поддакивает:
– Точно, двери нашего дома всегда открыты. Мы всегда будем рады тебя видеть, малышка.
Вздыхаю и плюхаюсь на стул у письменного стола, заваленного учебниками и фотографиями друзей:
– Я знаю, но буду скучать по вечерним тусовкам с Карен и Роем. Помните, как мы устраивали киномарафоны каждую пятницу? Или наши спонтанные поездки на озеро? Боюсь, что там совсем закисну одна.
Мама садится рядом, кладёт руку мне на плечо. Её прикосновение тёплое и успокаивающее:
– Иногда приходится чем-то жертвовать, милая. Но вы сможете видеться на выходных. И не забывай про Луку и Леона – они же там учатся. Уверена, они помогут тебе освоиться.
Невольно улыбаюсь, вспоминая, как мы с двоюродными братьями носились по двору в детстве. Эти хулиганы—близнецы вечно дурачились, выдавая себя друг за друга. Но со временем я научилась их различать по едва заметной родинке у Луки над бровью.
– Возможно, ты права, – немного приободряюсь, чувствуя, как узел в животе немного ослабевает.
– Мама всегда права, – подмигивает она, и мы обе смеёмся.
Чёрт, как же я буду по ним скучать. По маминым объятиям, папиным шуткам за завтраком, даже по их ворчанию, когда я слишком долго сижу в телефоне.
– Уже собралась? – интересуется отец, окидывая взглядом мой полупустой чемодан.
– Вроде да. Хотя, может, что-то и забыла… Но я же недалеко уезжаю, верно? Если что, вы мне привезёте.
Он кивает, отпивая кофе, замечаю, как он пытается скрыть грусть в глазах. Мама встает и направляется к двери:
– Пойду, проверю, как там завтрак. А ты заканчивай сборы, милая.
Через несколько минут она зовёт нас вниз. На кухне витает аромат свежесваренного кофе и жареного бекона. Мама ставит передо мной тарелку с яичницей:
– Поешь, пока горячее. Неизвестно, когда в дороге перекусите. Дорожные кафе – та ещё лотерея.
Но из-за нервов есть совсем не хочется. Желудок словно сжался в комок.
– Не хочу, – мотаю головой, отодвигая тарелку.
– В нашем доме "не хочу" не прокатит. Ешь давай, – строго говорит мама, но в её глазах я вижу заботу. – Тебе нужны силы.
Нехотя беру вилку и начинаю ковырять в тарелке. Первый кусочек идёт с трудом, но постепенно аппетит просыпается, и я уплетаю всё за обе щеки. Отодвигаю пустую тарелку:
– Пойду Карен наберу. Обещала с ней и Роем встретиться перед отъездом. Хочу попрощаться.
– Через два часа выезжаем, – напоминает папа, глядя на часы. – Нужно успеть до пробок.
– Помню-помню, – киваю, вставая из-за стола. – Буду готова вовремя, обещаю.
Захожу в свою комнатку, окидывая взглядом знакомую обстановку. Беру телефон и набираю номер Карен. Пальцы слегка подрагивают от волнения.
– Алло, крошка! – раздается в трубке игривый голос. – Надеюсь, ты не звонишь сказать, что уже умчалась? А то я знаю, какая ты непоседа!
Невольно улыбаюсь, чувствуя, как напряжение немного отпускает. Карен всегда умеет поднять настроение, даже в самые сложные моменты.
– Ни за что на свете! – отвечаю, стараясь звучать также бодро. – Мы же договорились встретиться перед моим отъездом. Жду вас с Роем через двадцать минут в нашем кафе на углу, окей? Ты же помнишь, где это?
