– Достали! – проревел мужчина, когда телефон в очередной раз напомнил о себе.
Так тошно, хоть волком вой – какого хрена его беспокоят? Все уже давно знают, что Герман – отшельник. Заперся в четырех стенах, не желая видеть чью-либо рожу. Да и слышать тоже – на звонки крайне редко отвечал.
А сейчас…
– М-мм! – стонала девушка, извиваясь в мужских руках.
Толчок, еще один – сейчас и искусственные стоны прокатят, лишь бы напряжение снять.
Дальше огромной комнаты на первом этаже Герман не поднимался давно. Нехрен бабам там делать. Это его личная территория.
– Да шевелись ты! – ревел, удерживая девушку и активнее работая бедрами.
Ну же, поработай, девочка. Не зря же тебе бабки платят. Долгожданная разрядка все не наступает, а телефон в очередной раз напоминает о себе, раздражая мужчину еще сильнее.
– Герман, быстрее! – стонет эта… как ее…
Вот же черт, даже имени не запомнил! Уже третий раз трахает девочку, а ничего о ней не знает. Да и надо ли оно ему сейчас? Лишь бы задницей активнее виляла да стонала, пусть даже не натурально.
За бабки можно купить всё! И всех!
Даже любовь…
– Твою ма-ать! – Герман запрокинул голову, закрывая глаза и замедляясь.
Пару раз еще толкнулся, впиваясь пальцами в кожу партнерши, а после негромко простонал. Даже в голове, кажется, просветлело. По крайней мере, напряжение последних нескольких дней постепенно отпускало.
– Ты был великолепен! – девушка подала голос, хотя ее никто об этом не спрашивал, все так же стоя к Герману задом.
“Дура!” – мысленно произнес, скрипя зубами.
Фальшь! Кругом одна сплошная подделка. Даже в сексе. Двести баксов же куда приятнее, чем настоящие эмоции. А от этого тошнит еще сильнее – резким движением вышел из девушки, снял использованный презерватив и натянул боксеры со штанами.
– Тебя отвезут, – бросил, даже не глядя на партнершу, и направился к столу.
Налил себе виски, слушая, как девушка одевается. Цокот каблучков, банальное “пока” и скрип закрываемой двери.
Глаза покосились на черный экран мобильного – ай, да пофиг, кто там звонил. До утра потерпят. Сейчас бы выпить да завалиться спать, только вот душа требовала другого.
Боли. Или очередной волны агрессии. Четыре года прошло, а до сих пор внутри все жгло.
И в каком месте время лечит? Кто вообще придумал эту чушь?
Со стаканом в руке прошел в спальню. На пороге остановился и уставился на противоположную стену. Глоток виски, еще один, глаза прищурены, даже не моргает.
ОНА. Над кроватью. Практически на всю стену. Специально заказал ее портрет, испытывая какой-то необъяснимый мазохизм. Особенно когда иногда приходил сюда и тупо пялился. Даже сбивался со счета, сколько времени прошло.
“Я – редчайший ублюдок, девочка!” – его грозный рык всплывал в памяти то и дело.
Четыре, мать их, года! Не отпускало, как бы ни пытался ее забыть.
“Не говори так!” – Алена кривилась и проводила своими нежными пальчиками по его лицу.
Глоток виски обжег горло. Странно, раньше он алкоголь, как воду, глотал. Не кривился, не чувствовал ничего, а тут вдруг…
Герман посмотрел на стакан, как будто впервые видел. К чему бы это? Прямо жжет внутри.
“Какая-то хрень!” – интуиция просыпалась редко, но только в моменты опасности.
И сейчас скулы у мужчины судорогой свело, так челюсти сжал. Чуть зубы не сломал, снова переводя взгляд на портрет.
“Герман, ты не можешь…”
“Зачем ты так…”
“Я ухожу…”
Ее слова даже через четыре года били наотмашь. Одержимость, мать ее, снова накрывала с головой.
“Ты – моя собственность!” – и снова грозный рык дикого зверя в ответ, а после перепуганные глаза девочки.
Она боялась. Но не ушла.
Тогда не ушла.
Зато разбила вдребезги все живое после…
