Отрадина сидит за столом и шьет воротничок. Аннушка подле нее шьет платье.
Аннушка (откусывая нитку). Вот, барышня, и готово. Сами скроили, сами и сшили, не хуже другой портнихи.
Отрадина. Да, разумеется, не хуже.
Аннушка. И какое бесподобное платье вышло.
Отрадина. Ну, уж и бесподобное!.. Нет, вот я вчера к портнихе за выкройкой для воротничка ходила, так видела платье… вот то так уж действительно бесподобное. Таисе Ильинишне подвенечное шьют.
Аннушка. Слышала я, слышала, а платья не видала. Небось дорогое?
Отрадина. Да, дорогое; рублей шестьсот, коли не больше, стоит.
Аннушка. Ай, что вы? Шестьсот?.. Шесть таких бумажек сотельных?
Отрадина. Да ведь белый фай; сколько тут его пошло? Да настоящие брюссельские кружева.
Аннушка. Шесть сотельных! Ай, ай, ай, ай!.. Да на эти деньги можно все приданое сшить; хорошей барышне, благородной можно сделать, а она только одно платье.
Отрадина. Что ж ей не щеголять, коли она так богата!
Аннушка. Все ж бы ей надо хоть немножко постыдиться, не вдруг свое богатство-то показывать.
Отрадина. Что ты за вздор болтаешь!
Аннушка. Да уж очень мудреные дела-то на свете творятся.
Отрадина. Что тут мудреного? Самое обыкновенное дело: деньги ей достались по наследству от богатых родственников.
Аннушка. Да как же это так по наследству, коли у нее, окромя двух теток, и родственников-то нет.
Отрадин а. Это ты почем знаешь?
Аннушка. Слухом земля полнится.
Отрадина. Много ведь и пустяков говорят, Аннушка.
Аннушка. Нет, уж чего не было, так говорить не станут. Кому нужно! Бедно ведь жили здесь Таиса-то Ильинишна с своей тетенькой, все их знали, а я так и оченно хорошо; время-то недавнее, всего три года. А познакомился тогда с ними богатый барин, старичок, из Сибири приехал, золотых песков там у него, говорят, много, ну, и увез их отсюда… Тетка-то из Москвы сейчас же и вернулась, а Таиса Ильинишна поехали с ним на теплые воды. Там старик-то и помер, да и отказал все свои деньги и все пески золотые Таисе Ильинишне, вот она и разбогатела. Приехала сюда, да теперь шику и задает. Тетка-то у ней теперь как заместо прислуги.
Отрадина. А ты девушка молоденькая, ты не все говори, что слышишь, – стыдно.
Аннушка. Что ж за стыд, коли правда! Стыдно-то не тому, кто говорит, а тому, кто делает.
Отрадина. Все-таки лучше помолчать. Она мне товарка, мы с ней вместе учились. Мы и до сих пор знакомы.
Аннушка. Так разве она вас понимать может, разве она ценит ваше знакомство-то? Вот уж с месяц она к вам и не заглянет.
Отрадина. Ей некогда, она теперь хлопочет, замуж выходит.
Аннушка. Что и замуж-то выходит, вы от портнихи узнали. А еще приятельницей называется! А ей бы прежде всего к вам: так и так, мол, думаю замуж выйти вот за такого-то. Как посоветуешь? Вот как добрые-то люди делают!
Отрадина. А за кого она выходит, ты не слыхала?
Аннушка. Кто говорит, за офицера; а кто за особых поручениев.
Отрадина. Каких… особых поручениев?
Аннушка. Чиновники такие есть. Вот бы свадьбу-то посмотреть, да венчаться будут, говорят, в имении, пятьдесят верст по железной дороге да там верст двадцать в сторону.
Отрадина. Откуда ты такие сведения получаешь?
Аннушка. Мы скорее вашего всё узнаем. Я от мастериц у портнихи слышала. Кабы дело-то чисто было, так не стала бы венчаться в деревне, точно украдкой.
