В конце мая, город выглядел совершенно осенним: сквозь затянутое серой марлей небо сеялся мелкий, почти невидимый дождь. Было неуютно и промозгло, захотелось обратно в обжитую тёплую тесноту плацкартного вагона, где я тряслась на верхней полке почти трое суток. Одно радовало – нас встречали! Подтянутый, интеллигентного вида мужчина, поздоровавшись, подхватил сумки, и быстрым шагом направился к выходу из вокзала, где новоявленных сотрудников ожидала чёрная, взмокшая иномарка.
Милана – мой непосредственный начальник, всю дорогу весело щебетала с Алексеем Михалычем (так он представился), оказалось, что они давно знакомы, он фактически является другом семьи, ну и по совместительству – директором гостиничного комплекса. Мне же приходилось скромно помалкивать и привыкать к новым людям, их отношениям, бегущему за окном пейзажу разлинованному виноградниками и пирамидами тополей, к южному неласковому в этот час небу, под которым предстоит жить и работать всё лето.
Отель, где нас поселили на денёк перед отправкой на базу, располагался у самой кромки моря. Из окна были видны изогнутые, узловатые сосны с необычно длинными иглами и огромными шишками, которые падали на траву газона с приглушённым звуком, да там же и оставались, никто их не убирал.
Сезон ещё не начался. Это ощущалось в безлюдной тишине улиц, на которых только просыпались после спячки многочисленные кафешки, бюро по размещению отдыхающих раскидывали свои незримые сети, южные базары радовали голодный глаз крупной глянцевой черешней и ароматной, просящейся в рот, клубникой.
Город готовился к празднику жизни, разбивая цветники из вазонов с геранью, выращенной в зимних садах; расчехляя статуэтки писающих мальчиков в фонтанах; навешивая гирлянды разноцветных фонарей на деревья и фасады домов. Всё это казалось мишурой, по сравнению с истинным великолепием, поражающим своей величавой мощью и красотой – Морем!
После освежающего душа и обеда в небольшом уютном ресторанчике отеля, мы двинулись на пляж. О купальниках не могло быть и речи – прохладный упругий ветер тут же взъерошил волосы на голове, заставил застегнуть на молнию ветровку. Единственно, на что я отважилась – это разуться, закатать джинсы и пройтись по кромке сырого песка с набегавшими пенными волнами.
Чайки, эти огромные серые, похожие на гусей птицы, важно расхаживали по берегу ничуть не смущаясь нашим присутствием, давая понять кто здесь хозяин. Меня всегда поражали эти анапские чайки, у них какие-то, я бы сказала "злобные морды". Нет, правда! Совсем другое дело – улыбающиеся, игривые дельфины и шустрые неугомонные воробушки. А чаек я не люблю… даже боюсь.
Вернулись в номер промокшие, уставшие от свежего воздуха и завалились спать. Сон перемежался с реальностью, ветер за окном, машины и монотонный шум волн – всё слилось в один предостерегающий шёпот: "Ш-шшш…" Убаюканные и совершенно счастливые проспали до вечера, который, как бывает на юге, наступил неожиданно – просто задёрнулись шторы неба и зажглись фонарики звёзд. Куда девать ночь?
Утро было ранним…
Сквозь неплотно прикрытые гардины пробивались солнечные лучи, за окном стонали горлицы – южные голуби, со свистом рассекая воздух при взлёте.
Милана спала на широкой двуспальной кровати с детским выражением лица, слегка приоткрытый ротик, еле заметна вытекающая сладкая слюнка… Какое-то время смотрела на неё улыбаясь: "Н-да-аа, грозная насяльника." Но, смутившись от своей бестактности – нехорошо это, разглядывать спящего человека, потянувшись с хрустом (подзатекли мышцы, косточки в дороге), завернулась в простынь и вышла на балкон. Классно-то как! Слышно как вздыхает шумно море, солнце приятно ласкает лучами лицо. Закрыв глаза, я наслаждалась праздным безделием, растворяясь в пряной атмосфере южного лета. Не хотелось думать ни о чём…Что там впереди, как всё сложится, чем сердце успокоится? Но, расслабляться долго не пришлось.
