Эта повесть была написана автором ещё весною 11 года, и в ней он приглашает своего наверное немного уже подуставшего от всяческих и политических, и от всяких других прочих дел, забот и дебатов читателя немного прогуляться вместе с героями его небольшой повести по весьма своеобразному и тёплому, не очень большому и весьма довольно пёстрому и жизнерадостному тропическому острову, на котором старые и давно уже привычные президенты вдруг неожиданно куда-то пропадают и исчезают, а на смену им приходят совсем другие, молодые и новые, где военный комбинезон партизана порой просто совсем не отличить от связки нескольких кокосовых орехов, где поднимаются в горы с одним настроением, а спускаются с вниз совершенно с другим… Итак, автор приглашает своего читателя немного отвлечься и побродить немного вместе с героями его повести по страницам небольшого и почти тропического водевиля, где бутылку малаги и несколько кокосовых орехов очень верно и преданно охраняет бдительный и верный старый попугай и где как автор втайне надеется, его читатель вообще-то не будет особенно скучать, да, и эта его повесть так и называется, – «Блаженный остров», куда автор и приглашает читателя вообще-то ненадолго заглянуть, и посмотреть на всё происходящее через большую и прозрачную призму комедии.
Да, и если вы согласны, – то что-же, то тогда прошу, – добро пожаловать в «Блаженный остров»,
И желаю всем приятной прогулки и нескучного времени.
– Куда, куда, заворачивай, заворачивай и держись лучше левее, и если придёт какая-нибудь проверка, то для тебя-же будет лучше если через полчаса тебя уже здесь не будет, – так почти что кричал, чтобы случайный вечерний путник его расслышал старый и обычно весьма радушный Метор уже почти подходившему к самому входу в город незнакомому страннику, который шёл, таща на спине довольно приличный рюкзак и держа под мышкой обыкновенное и простое велосипедное колесо.
– Да, а ты лучше иди сейчас обратно по этой дороге, и так ты дойдёшь до нашего весьма неплохого постоялого двора, там переночуешь, а уже дальше – как знаешь, но вход в город сейчас просто для всех и строго-настрого закрыт, это последний приказ губернатора, – уже полторы недели вход и въезд в город у нас категорически закрыт и пропуск только по спец-пропускам, и то с двойной проверкой, – и он обернулся и показал на висящий у него за спиной в его дежурке большой типографский листок, на котором было достаточно крупными буквами отпечатано это самое постановление, висевшее между большим и разноцветным национальным флагом и портретом президента а потом и на сам выезд в город, очень старательно преграждённый большим и полосатым шлагбаумом, рядом с которым также висели и табличка с надписью «No» и такой-же интернациональный и весьма понятный знак «кирпич».
Случайный странник остановился, с небольшой грустью посмотрел на эти ограничительные атрибуты, вытер платком свой вспотевший лоб и пару минут ещё постоял переводя дыхание и ясно видя что пробраться в город ему сегодня всё же не судьба, глубоко вздохнул и с довольно грустным видом поправив велосипедное колесо у себя под мышкой обернулся, и стал возвращаться к видневшейся чуть сзади боковой дороге, по которой если верить привратнику, ему можно было добраться до какого-то подобия гостиницы. Ну что-же, сегодня видно не судьба…
Да, а сам Метор немного посмотрев ему вслед обернулся, и больше для того чтобы хоть что-нибудь сказать вздохнул, и довольно всё же добродушно пробурчал – Всё ходят, ходят, и чего себе ходят, да кто ходит тоже пожалуй, – ведь кто их всех знает, а в город уже полторы недели никому нет входа… Да, да и выхода вообще-то тоже, – губернатор сердит, все военные при оружии, с наступлением темноты на улицу выходить нельзя, выход только по спец-пропускам и кто их знает, – может быть ещё месяц или два будет продолжаться такая кутерьма, а потом они или успокоятся, или и больше того, – глядишь, да и вовсе вся власть поменяется, – ведь повстанцы сейчас уже почти пол страны держат, да как это началось у них после выборов, так и продолжается… А в прочем, ещё раз, – ну их всех, кто их знает, – уже сердито проворчал старый привратник и его собака, лежавшая под вторым креслом по другую сторону стола два раза умно кивнула, подмигнула ему, гавкнула, потом немного поворчала и только после этого опять собралась клубком и довольно сердито уткнулась своею мордой рядом с хвостом.
