Проморгавшись и размяв затекшие кисти, Алеш первым делом опустил руку в карман. Сделанная, кажется, из липового дерева и треснувшая при падении пробка от настойки впилась ему в палец длинной болезненной занозой.
«Я тоже очень рад, что ты не потерялась. Добро пожаловать в Сааргет?»
Позади бубнили усталые подчиненные хорунжего Лефгера, звенели трофеи с трупа гвардейца Савуша, угрожающе нависала тень высокой замковой башни. Алеш вытащил зубами занозу, сплюнул под ноги и задрал голову. Башня ощерилась редкими окнами в ответ.
«Это, по мнению Ортрун Фретки, похоже на коготь? Ну, предположим».
Лефгер в который уже раз пихнул его в плечо – из тяги к человеческому теплу, не иначе. Теперь вполне можно было бы ответить чем-нибудь покрепче выразительного взгляда, но на этом пребывание в почетном статусе ценного пленника могло с большой вероятностью закончиться. Проще говоря, Алеш с хорунжим, обменявшись едва ли парой слов, успели за последние сутки смертельно друг другу надоесть.
Хуже был только тот картавый, который все наглаживал добытый в неравном бою колчан. Савуш берег его и содержал в порядке вместе с остальным казенным снаряжением. Как и теперь, встретив торчащих в замке товарищей, картавый всю дорогу шумно гордился добычей и вспоминал былые свои заслуги.
«Надеюсь, в твоей истории поставит жирную точку пушечный снаряд».
Внутренний двор гремел похлеще стрельбища в день очередных испытаний: кругом стучали, скрежетали, свистели – деревом, кожей, металлом. У пушкарей владыки был хоть какой-то порядок – здесь же, как показалось Алешу, разве что каменные стены точно знали, где им стоять и что делать.
Он перешагнул через навозную лепешку, с прискорбием осознав, что запахи тут еще хаотичнее звуков, и огляделся в поисках наиболее подозрительной двери. Таких оказалось много. Особенно печально смотрелся одинокий барак, который Алеш на месте сааргетского лекаря отвел бы под зараженных чумой. Впрочем, окружающих поразил, похоже, совсем другой недуг, и столь массовый, что всех больных не вместил бы ни один барак.
«Хотя зачем им бараки. У них целый замок. Столица помешанных кровопийц».
Посреди этой суеты выделялся мрачным спокойствием молодой здоровяк, расчесывающий пальцами бледно-рыжие волосы и лениво наблюдающий за муравьиной вереницей конюхов, которая таскала туда-сюда сено и всякую сбрую. Он кивнул хорунжему и, скрестив руки, подпер плечом деревянную стену денника. Лефгер опять подтолкнул Алеша вперед и поприветствовал рыжего:
– Скучал, Крынчик?
– Что, опять? – с унынием в голосе откликнулся тот.
– Ага. Приняли новобранца.
Крынчик досадливо причмокнул, без интереса скользнув взглядом по огромному кровавому пятну на одежде Алеша.
– Вы из зубов их, что ли, выковыриваете?
«Да. Могу продемонстрировать. Где у вас тут пленницкая?»
– Дивишу надо сказать, – вспомнил Лефгер кого-то, очевидно, важного.
– Попробуй догони. – Рыжий пожал плечами. – По замку носится, как в жопу ужаленный.
– Чего стряслось?
– Хрен знает, – бросил Крынчик и вдруг задрал прыщавый подбородок. – А вон он. Иди спроси.
Лефгер с нарисовавшимся здесь же картавым любезно сопроводили Алеша наверх через полдюжины ступенек к галерее, по которой торопливо семенил пару дней не брившийся человек.
«Почтенно-бодрый возраст, чистая одежда, дурной сон. Наверняка управляющий».
Наткнувшись на препятствие, он вскинул лысеющую голову, крайне поразился увиденному и спросил без всяких церемоний:
– Что это?
«А что ты имеешь в виду? На моей рубашке кровь, а у тебя ячмень в глазу. Тебе так удобно?»
– Это лекарь, – с усмешкой пояснил хорунжий, – аж самого владыки.
Взгляд слуги забегал и снова вперился в Алеша.
