Он лежал на асфальтированной дороге
и смотрел на тёмное небо. Синие потёртые джинсы и белая майка,
прилипшая к загорелому телу, были насквозь мокрые. Холодные капли
дождя стекали по волосам, лицу и крепким рукам, но ему было всё
равно: всё равно, что промок до нитки, всё равно, что мешал
движению машин. Всё равно… Плевать на всё и всех! Даже на себя… И
особенно на неё.
– Ненавижу тебя!
В небе полыхнула яркая молния. С губ сорвался громкий крик, который
тут же заглушил резкий раскат грома. Рука крепко сжалась в кулак и
затряслась от напряжения. Но даже лившаяся с неба вода не могла
потушить пожар, бушевавший внутри. Боль сковала каждую клетку,
словно паралич, не отпуская ни на секунду.
– Ненавижу… – прошептал, крепко зажмурившись.
Горячие слёзы смешались с ледяным дождём, мир погрузился во мрак –
темнота… Перед глазами заплясали некогда счастливые лица: улыбки,
радостный и звонкий смех – всё это больше никогда не станет частью
жизни, потому что она забрала их. Навсегда… Сука!
Терпеть мучения больше не было сил. Он широко распахнул глаза.
Взгляд устремился в тёмную высь. Уйти… Прямо туда, в небытие, чтобы
не чувствовать ничего, не видеть никого, забыть прошлое… Грудь
сдавило словно тисками. Зубы стиснулись с такой силой, что скулы
свело болью, но он не издал ни звука. Агония сжигала изнутри, мешая
дышать. Может быть, так наступает конец?.. Ему хотелось в это
верить.
Вдох… Выдох…
С каждым разом всё тяжелее и тяжелее. И вдруг царивший вокруг мрак
озарился яркой вспышкой. Визг тормозов и грозное ругательство.
Громкая музыка, доносившаяся из салона, раздражала. Лицо исказилось
болезненной гримасой, но он продолжал всё также смотреть в чёрное
небо, с которого падал дождь.
– Проваливай с дороги, горбонос!
Лишь прозвучавшее обращение заставило отвлечься от тёмных туч.
Голова медленно оторвалась от асфальта, и он сел. Взгляд красных
глаз устремился к высокому блондину – неужели дождался!
– Хочешь, чтобы я ушёл? – хриплый баритон звучал надменно, с
изрядной долей насмешки. – Правда? Так иди и заставь.
Тот смерил его взглядом и, задержавшись на тату ниже правой
ключицы, презрительно усмехнулся:
– Ты же знаешь, я могу.
– Вот и посмотрим. – Кривая ухмылка. – Можешь или нет.
Вызов брошен, а что до последствий – чёрт бы с ними! Теперь уже
ничего не имело значения. Главное – выплеснуть бушующие эмоции
наружу: боль, отчаяние, обиду… Сдохнуть в потасовке – не то, о чём
мечтал, но они не оставили ему выбора. Они, мать их, ничего ему не
оставили!
– Или ты испугался грёбаного горбоноса? – Язвительные ноты в голосе
подействуют, он знал это.
В глазах блондина полыхнул огонь – на то и расчёт. Так и надо:
вывести из себя, а говённый характер сделает своё дело…
Динамичная танцевальная музыка
наполняла стены одного из ночных клубов города. Субботний вечер
находился в полном разгаре. Молодёжь, двигаясь в такт битам,
отрывалась на танцполе. Пары, одиночки и весёлые компании студентов
отмечали первую подошедшую к концу учебную неделю.
На календаре стояло восьмое
сентября, однако настроение характеризовалось лишь одним словом –
лето. Заводные треки ушедшего сезона заставляли толпу содрогаться в
музыкальном экстазе, а изрядная доля выпитого спиртного помогала
расслабиться и вкусить последние сладкие мгновения свободы, которые
вскоре должны были приобрести терпкие осенние привкусы.
– У нас ещё два часа оплаченного
времени, – пытаясь перекричать громкую музыку, произнесла невысокая
стройная брюнетка с длинными вьющимися волосами. – С минуты на
минуту должны подъехать ребята. – Большие выразительные глаза
лукаво стрельнули бровями: – И Дэн с ними.
