Вам снятся сны? А мне всегда.
Последнее время один и тот же — и столь явно, словно я и в самом
деле участник тех древних, всеми забытых битв, разворачивавшихся
под взглядами старых богов, ныне канувших в бездну времён. Я вижу
себя молодым поджарым воином, русым, в алом плаще, держащим в руках
длинное копьё, словно жало пчелы. Такие же, как я, крепкие юноши,
готовясь к своей последней в жизни песне, окружают меня
полумесяцем. А перед нами нарастает чёрное облако мрака, словно
вываливается нутро Чернобога, которое накатывает на нас грязной
смертельной лавиной. Я не вижу, кто это, но точно знаю, что это
тёмные. Демоны, прорвавшиеся через тонкую грань Яви в наш мир и
яростно жаждущие вцепиться нам в горло и вырвать наши пока ещё
бьющиеся сердца.
Нас сорок три воина, которые
ощетинились, словно ёж, копьями. Нет ни страха, ни сожаления, а
только то чувство, которое зовётся долгом. Этот путь мы выбрали
сами. Я вижу на молодых красивых лицах улыбки, и это страшно.
Всегда страшно, когда воин уходит к праотцам в Ирий с улыбкой на
губах. Страшно для его врага. Братья знают, что вся суть их жизни в
этом коротком миге. Долгие годы упорных тренировок — и всего лишь
один бой, отведённый им судьбой. Это для них честь! Жребий
Макошь Мать бросила задолго до нашего появления в этом мире и
сплела своей нитью сотни человеческих жизней в единый роковой
клубок.
— Олег! — высокий богатырь с
голубыми глазами окликнул меня. — Нам пора уходить по горной тропе!
— Сердце отозвалось болью. Друзья смотрели на меня с надеждой.
— Чёрт, — выругался я.
— Нам пора...
С горечью осознавалось, что все
этого ждут именно от меня. От меня!!!
И мы ушли, оставляя их всех на
верную гибель. Я зло шептал, как безумный, сплёвывая кровавые
сгустки себе под ноги на пыльную тропу:
— Встретимся в мире Прави, братья
мои...
Голубоглазый молчал, лишь скупая
одинокая слеза течёт по небритой щеке великана. Мы потеряли всё!
Огромные валуны и кряжистая скала нависли над нами, как злой рок и
неотвратимая судьба человека. Позади нас слышится треск ломающихся
копий вперемешку с людскими стонами. Кто-то кричит. Демоны-наёмники
из нейтральных миров добрались до моего отряда. Пронзительный визг
умирающих тварей и звук вонзающихся в их плоть клинков глухим эхом
отозвались в ущелье, сковали тяжёлыми тисками наши сердца.
Последнее сражение моих братьев против демонов Нави началось.
Передо мной выскочила какая-то чернявая зверюга, чем-то
напоминающая огромную собаку, сразу же клацнув возле моего бедра
своей слюнявой пастью. Но, к моему счастью, промахнулась. Ещё
немного — и мне бы пришел конец.
Я перепрыгнул на торчащий из горного
кряжа выступ, с разворота рассек копьём горло псу Одина. Зверь по
инерции помчался дальше и врезался в каменистую стену, послышался
хруст его позвоночника. Я побежал вперед… настолько быстро,
насколько мог… справа от меня раздался знакомый протяжный одинокий
вой Гончий. Вот же привязалась сука! Голубоглазый, аккуратно
поднырнул под нечисть, полоснув мечом её брюхо. Создание
потустороннего мира протяжно взвыло, но Метру это не остановило, а
это она, я узнал её, она двигалась на меня как лесной тур, волоча
свои потроха по пыльной тропе, обезумев от адской боли,
захлебываясь в слюнях. Ну что ж... вполне ожидаемо, у неё ко мне
личные счёты, любовь, она такая, кого хочешь сведет с ума, даже
если ты тёмная тварь с другого конца Вселенной. Хотя… по меркам
вселенной они наши соседи.
Я ушел немного левее с линии атаки,
пропустил обезумевшую от любви Метру немного вперёд, короткий
росчерк клинка отделил голову пса от тела. Ну, вот и всё,
отправляйся-ка ты, дорогуша, к своему другу Церберу, в свои
Паскудные миры. Отмучилась, бедненькая… Ещё слышался позади нас
угасающий бой, перемешанный с людскими стонами и предсмертными
хрипами демонов, а мы уходили, оставляя своих любимых и братьев на
верную смерть. Горечь утраты спёрла грудь, подкатила к горлу,
встала комом и, словно вулкан, прорывалась в ночную тишину страшным
нечеловеческим рыком:
