Илья
– Сазонов! – голос проректора по учебной работе сотрясает этаж. Я несусь в другое крыло, но вынужденно торможу рядом с ним.
В универе я появляюсь так часто, насколько это вообще возможно в моем положении, но в последние дни меня тут почти не было. Пользуюсь индивидуальным планом и поблажками исключительно для меня – пропуски отрабатывать не приходится.
– Да, Игорь Вячеславович.
– Твой декан говорит, у тебя опять пересдача!
– Да, – киваю, пытаясь сохранять улыбку на лице. – Прямо сейчас, и я как раз шел на нее. Пересдам быстро и получу допуск к сессии, все в порядке.
– А курсовая работа? Сазонов, без курсовой сессию не закроешь. Ты же сейчас в отпуске? Вот и пиши в нем курсовую!
– Игорь Вячеславович, у меня пересдача ровно через две минуты, а через два часа лед.
– Какой лед? А отпуск? А курсовая?
– Мне послезавтра в Сочи лететь на шоу. Простите, товарищ проректор, очень спешу, – молитвенно складываю руки и собираюсь уже рвануть прямо по коридору, как вдруг мне хорошенько прилетает дверью по спине. Все это время я торчал прямо под дверью аудитории с табличкой «Приемная комиссия». Настоящий идиот.
Быстрая спортивная реакция меня спасает – успеваю вовремя отскочить назад, чтобы не попрощаться со спиной накануне выступления. При этом из дверей показывается не какой-то там двухметровый одиннадцатиклассник, а самое милое создание, которое я только когда-либо видел. А из ее рук высыпается охапка документов, и они тут же застилают пол у нас под ногами.
Невысокая, светленькая, с глазами янтарного цвета. Сам себе прописал бы сейчас подзатыльник за то, как нагло пялюсь на эту девушку. Но я все смотрю, смотрю, смотрю. Мне кажется, проходит вечность, хотя, я уверен, по факту это все занимает несколько секунд.
– Я вас не задела? Простите, не рассчитала, – оправдывается за свою откуда-то взявшуюся богатырскую силу.
– Жить буду. Наверняка.
И снова кажется, что время зависло. Я опять ныряю в янтарные глаза с разбега и без тарзанки. Девчонка отмирает первой. Наклоняется, чтобы собрать свои бумаги, но тут я реагирую быстрее. Присаживаюсь на корточки и в миг собираю все то, что разлетелось. Сбиваю между собой, поправляя, и на автомате сканирую глазами первый лист, ксерокопию одного из ее документов.
Передаю ей охапку бумаг, поднимаясь обратно, и специально отвожу взгляд, чтобы снова не зависнуть.
– Спасибо, – шепотом произносит.
– Да не за что, – пожимаю плечами и, еще раз взглянув на бумаги, хотя текста все равно не могу разобрать, добавляю. – Варвара Андреевна Евдокимова.
Она улыбается, смущаясь из-за такого официального обращения, а я сбегаю, потому что у меня в запасе уже ни минуты лишней нет.
– Сазонов, я тебя долго буду ждать? На Олимпиаде тоже выход свой проспишь? – из дальней аудитории показывается зам декана, которому я в очередной раз пересдаю этот хренов зачет ради допуска к экзаменам летней сессии, чтобы закрыть уже свой предпоследний курс.
– На Олимпиаде не просплю, – говорю про себя, устремляясь в кабинет и больше не оборачиваясь к янтарным глазам.
Зачет у меня такой, что списывать просто нечего. Телефон я все-таки убираю в рюкзак от греха подальше, чтобы препода не нервировать. Конечно, они гордятся тем, что среди студентов у них есть целый чемпион России и потенциальный участник будущей Олимпиады, но за красивые глаза оценки никто просто так не ставит. Мне приходится закрывать все сессии и контрольные точки своим собственным трудом, отсутствием сна, личной жизни и отдыха как такового. Но это был мой выбор, на который спустя три года после начала я не жалуюсь.
Я готовился. В этот раз готовился ночами, собирая себя в кучу после сложных и непривычных тренировок перед выступлением в шоу. Грезил о том, что откатаю пару шоу в Сочи и погрею бока на море хотя бы денек. А там можно и экзамены сдавать.
