Когда раздался звонок в домофон я
как раз выходила из ванны. Пройдя мимо гостиной я взглянула на
настенные часы, которые показывали начало десятого вечера. Должен
был приехать муж, поэтому я и поспешила открыть дверь и потеряла
дар речи: перед мной стояло тело, которое вернее не стояло, его
поддерживал водитель. Он просто не мог стоять на ногах. Я не верила
своим глазам, ведь до этого дня я никогда не видела мужа настолько
пьяным.
– Боже, что случилось, что с моим мужем? – произнесла я
шёпотом.
– Ничего страшного, Диана, с шефом всё нормально, немного
перебрал, ему надо просто отдохнуть; я помогу довести его до
спальни, – ответил водитель он же его личная охрана, полагающаяся
по статусу.
Вздохнув, я стала подниматься по лестнице, показывая, куда надо
тащить мужа. Я не понимала, как так можно было напиться. Сама я
кроме глотка шампанского не могла ничего себе позволить, у меня
была стойкая непереносимость алкоголя. Эта особенность досталась
мне от матери, отец мой мог пропустить рюмку - другую, похмельем он
никогда не страдал. А мама на фуршетах всегда предпочитала пить
сок, или безалкогольные коктейли, даже от глотка алкоголя ей
становилось плохо.
А своего мужа я в таком состоянии видела в первый раз, казалось,
что у него вообще не было никаких недостатков. Мой муж изменял
своим принципам только один раз в год. В этот день он потерял всю
свою семью в страшной автокатастрофе.
Алекс рассказывал мне о той ночи с лицом, которое не выражало
никаких эмоций. Казалось, что он не испытывает никаких чувств, ни
сожаления, ни горя, ни тоски по своим близким. Именно поэтому раз в
год он на целый день уезжал на могилы своей семьи, чтобы, как с
усмешкой говорил он, - «почувствовать, что я всё ещё жив и в моих
жилах течёт тёплая кровь.»
Однако я понимала, что в остальное время мой муж просто носит
маску, чтобы окружающие не видели его слабости. Именно поэтому он
никогда не брал меня с собой на кладбище, хотя я всегда мягко
намекала, что очень хочу поехать с ним. Оттуда он всегда
возвращался с потухшим взглядом, от него исходил запах алкоголя.
Видимо, случилось ещё что то, о чём я даже не догадывалась.
Помнится, я как то говорила мужу, что это нормально, делиться
своими эмоциями и переживаниями с женой. На что мой муж Алекс
Хейнекен неизменно отвечал, что показывать свои слабости кому либо
он не собирается и просил не лезть туда, куда меня не просят. Дело
жены ублажать мужа в постели, встречать с ужином и желательно
побольше молчать. Да я как послушная жена молча соглашалась, а
после я тихо плакала в ванной, когда Алекс засыпал. И я не
понимала, кем себя чувствовала рядом с мужем: женой или
обслуживающим персоналом.
Мой муж Алекс Хейнекен занимал должность ректора кафедры
естественных наук. На моего дорогого и молодого, перспективного
тридцатипятилетнего доцента засматривались как студентки, так и
преподаватели. А я дико его ревновала, но старалась не показывать
вида, так как муж терпеть не мог истеричных женщин.
После ночи страсти я только раз сказала о своей любви мужу, на
что он так скептически хмыкнул, и после этого я больше никогда не
упоминала о своих чувствах ему. Каждый раз, когда я хотела
произнести слово «люблю», перед моими глазами вставало лицо мужа,
застывшее в надменной и циничной усмешке, Алекс признался мне, что
в любовь он не верит. Поэтому я все чаще и чаще задавалась
вопросом, какую же роль я играла в его жизни.
Между тем водитель довел мужа до гашей супружеской спальни,
помог мне уложить мужа на кровать. Было заметно, что водитель мужа
очень сильно устал, так как мой мужчина был крепкого телосложения,
я от всего сердца поблагодарила мужчину и он поспешил на выход.
