Салтанат
— Салта, — отчаянно шепчет мне мама. — Я только прошу тебя, не
перечь отцу. Он и так в последнее время сам не свой.
— Я хочу учиться! — яростно шиплю на неё. — Не понимаю, что
плохого в том, если у меня будет профессия?! Замуж меня все равно
такую никто не возьмет!
Смотрю на свою искривленную ногу, после аварии, которая
случилась со мной в детстве.
— Ты на медсестру выучилась?
— Выучилась.
— Вот и достаточно. Тебе все равно работать не придется. Не
хотела тебе говорить, но папа вам с Зарой уже женихов ищет, —
поджимает губы мама.
— Вот Заре он пусть найдет, а я врачом быть хочу. Буду детей
лечить.
— О, Аллах! — вздымает она руки к небу.
— Он не поможет, — бурчу себе под нос. — Никогда не
помогает.
— Не говори так! Замолчи! Харам…
— А что не так-то? Как минимум мне он не помог вылечить хромоту.
Еще будучи школьницей, я каждый день его просила исцелить мою ногу,
и что?
— Ты не знаешь, каковы его планы, — упрекает мама, но в её
голосе слышится усталость. Она опускает руки, словно смирилась с
моим бунтом. — Аллах видит всё, что с нами происходит, даже если
нам кажется, что он молчит.
— Пусть видит, — бросаю в сердцах, чувствуя, как внутри всё
закипает от бессилия. — Но я не позволю своей жизни сгореть зря. Я
заслуживаю большего, чем просто быть женой какому-нибудь
старику!
Мама поджимает губы, её взгляд блуждает, как будто она ищет
ответ где-то далеко, в прошлом, среди тех устоев, которые с детства
внушали ей как истину.
— Это не так просто, Салта, — наконец шепчет она, осторожно
касаясь моей руки. — Ты должна понять, что семья для нас — это
главное. Отец... он хочет для вас с сестрой лучшего.
— Лучше знать, что я несчастна? — вырывается у меня. — Лучше
лишить меня мечты? Врачом я могла бы стать, мама. Я могла бы помочь
другим, тем, кто страдает, как я!
— И ты правда думаешь, что отец позволит тебе идти против его
воли? — её голос дрожит, в глазах появляется нечто, что я не могу
понять: страх, горечь или может быть даже сожаление?
Я отворачиваюсь, чтобы она не видела моих слез.
— Если он не позволит мне, — говорю глухо, — я сама найду
способ.
В этот момент я чувствую, как безысходность вплетается в моё
сердце. Но вместе с ней рождается твёрдость, что если я не поборюсь
за своё будущее, никто не сделает этого за меня.
— Аллах… — начинает мама, но я уже не слушаю её.
У меня есть только одна цель: доказать, что даже с хромотой я
смогу стать кем-то больше, чем просто бесплатным приложением к
мужу.
— Салта, стой, — тормозит она меня за руку. — Ты к отцу
собралась?
— Да, — твердо отвечаю я и смотрю на неё с вызовом.
— Не иди сейчас. К нему серьёзные люди пришли.
— А я что, не человек по-вашему? — психую я.
— Они Зарему сватать хотят. Очень уважаемые люди.
— Ну как вы так можете? Как скот нас на рынке продавать. Ладно
меня, я для вас как бракованный товар. А Зареме за что такую жизнь
уготовили?
Мама сжимает мою руку сильнее, её лицо искажается от боли и
тревоги.
— Не говори так, Салта. Зара... она понимает свой долг. Это
традиции, это наш путь.
— Путь? — ярость закипает во мне с новой силой. — Путь к
несчастью? Ты хочешь сказать, что Зарема просто молча согласится на
то, чтобы её выдали за того, кого выбрала не она?
— Зарема — умная девочка, она знает, что нужно делать, чтобы
сохранить честь семьи, — мама старается говорить твёрдо, но я
чувствую, что за её словами скрывается страх.
— Сохранить честь семьи, — повторяю с горечью. — А счастье, мам?
О нем не думаете? Или для нас это слишком большая роскошь?
Мама смотрит на меня с такой болью, что я на мгновение чувствую
укол сожаления за свои слова. Но потом снова вспыхивает гнев.
— Как вы не понимаете, что лишаете нас выбора? Зарема молчит, но
внутри себя она тоже мечтает о другом! Мы не товар, который можно
продать И не куски мяса, которые можно обменять на что-то более
ценное!
