1
Утро не бывает долгим, если очень спешишь – истина стара, как мир под солнцем. Дмитрий Дмитриевич Лосев, в обиходе просто Дым или Дым Дымыч, или вообще просто Сохатый, хорошо знал это. И еще он знал другое. Если спешить перестанешь, то обязательно все успеешь сделать.
Вот и в это утро он хотел было сократить время интенсивной утренней зарядки, которую в сорок лет делать стало необходимо, иначе форма терялась катастрофически, но вовремя остановил себя и продолжил резкие, толчковые отжимания от пола.
Толчок – хлопок в ладоши, толчок – хлопок.
В его возрасте на это способен из ста мужчин только один. Впрочем, из нынешних молодых такое смогут выполнить еще меньше. Слабаки в будущее пошли косяком и с сигаретой в зубах. Причем курить научились раньше, нежели ходить.
После зарядки, восстановив дыхание, прошел в ванную и встал под душ. Здесь все стены были зеркальными – сам он эти зеркала и крепил в те еще старые советские времена, когда кафель можно было достать только по большому блату, которого у него не было. Зеркала, а Сохатый после амнистии работал некоторое время в зеркальной мастерской, оказались более оригинальным украшением стен. Ни у кого он такого не видел.
И сейчас Дым Дымыч с удовольствием смотрел сквозь пар на свое отражение в зеркалах. В одежде он никого не мог удивить фигурой. Все в норме. Плечи той ширины, которая необходима, – не шире и не уже, руки как руки. Рост всего метр восемьдесят. И только когда раздевался, знаток – а он сам был знатоком – мог понять, что представляет собой его организм. Ни одной перекачанной или закрепощенной мышцы. Но каждая из них рельефна и играет, нервно отзывается при самом мимолетном движении. Обнаженный он сам себе казался стальной пружиной, всегда готовой выпрямиться со страшной силой. И даже шрамы от четырех ранений – двух армейских и двух более поздних – сначала заточкой в зоне, потом пулевое – охранник попался тренированный и с хорошей реакцией, – фигуру не сильно портили.
После душа прошел на кухню, поставил чайник, а сам выглянул в окно. Интересно, как сегодня люди одеты… Погода в первые летние дни еще не устоялась, и если с вечера жарко, это еще не гарантия, что утром ты не будешь мерзнуть, как бездомная облезлая псина с помойки в их дворе, – Сохатый этого пса время от времени чем-нибудь подкармливал.
Старые, как сам панельный дом, кусты сирени доставали почти до подоконника второго этажа, на котором Лосев жил. Недавно еще пахучие и радующие взгляд соцветия большей частью потемнели, скукожились.
Деревья и кусты мешали рассмотреть тротуар полностью. И потому он не разобрал, как одет первый прохожий, прошедший слишком близко к газону. Но двух следующих увидел. Идут в легких куртках, не в рубашках. Значит, все-таки прохладно. Очень хорошо. Это дает ему возможность сегодня тоже надеть куртку.
Сегодня сложный день. И под курткой легко прячется пистолет. В другой, более легкой одежде это сделать труднее. По крайней мере, под пиджаком опытный глаз всегда может определить наличие оружия.
Телефонный звонок оторвал Дым Дымыча от размышлений.
– Слушаю, – буркнул он в трубку.
– Привет, Сохатый!
– Привет, – голос он узнал.
– Как там наши дела?
Дым Дымыч состроил невидимому собеседнику страшную гримасу.
– У меня еще три дня в запасе.
– Уложишься?
Сохатый громко и демонстративно вздохнул.
– Естественно.
– Помощь нужна?
– Переживу.
– Я вчера тебе звонил. Часов в одиннадцать.
– Я позже вернулся.
– Ну ладно. Значит, как договорились…
– Порядок…
Он положил трубку и опять поморщился. Не любил Дым Дымыч, когда ему напоминают о работе. По условиям договора, у него еще большой запас времени. И ни к чему нервировать специалиста. А он – специалист. Таких специалистов в городе больше не найти. Они знают это, но все же звонят. Дергают, торопыги неумные, Хавьера, а Хавьер – его. Сильно, должно быть, достал их Толстяк.
