Вперед, в лес
Комната была погружена в скорбное молчание. Казалось, тишина проникла в каждую вещь в помещении. Старенькое пианино чувствовало себя брошенным: его клавиши уже несколько дней не ощущали прикосновений мягких подушечек пальцев хрупкой музы этого дома. От недостатка заботы хризантемы на окне завяли и стали похожи на растоптанные дикие цветы на дороге, и их яркие горшки теперь совершенно не сочетались с безжизненным видом. Даже обычно громко тикающие часы теперь притаились и беззвучно позволяли стрелкам продолжить свой размеренный путь.
Не превратиться этой раннее полной жизни комнате в холодное подземелье помогал лишь неяркий отблеск от экрана телевизора и женские всхлипывания. Убитая горем женщина негромко плакала, опустив голову на спинку дивана.
В комнату вошел мужчина. Его лицо было похоже на застывшую печальную маску, да и в целом безжизненный вид очень сочетался с общей атмосферой в комнате.
– Милая, я принес тебе ромашкового чая, – мужчина поставил чашку на кофейный столик и робко присел рядом с женщиной, – попей, тебе нужно успокоиться.
– Как я могу успокоиться? – сквозь всхлипывания спросила женщина, – Ее нет. Нашей девочки здесь нет, она не с нами.
– Я знаю, – мужчина печально опустил голову, – но она вернется, слышишь? Полиция ее найдет, и мы снова будем вместе.
– Сделай громче! Громче! – женщина подскочила и стала указывать пальцем на телевизор. Там шел выпуск вечерних новостей.
«Семь студентов государственного университета бесследно исчезли. Как сообщают источники, молодые люди в составе группы из 32 человек, среди которых было 3 взрослых, поехали в туристическую поездку. Во время экскурсии в музей-заповедник они оторвались от остальной группы и пропали. В настоящее время ведется поиск. Всех, кому что-либо известно о местонахождении пропавших, просим незамедлительно связаться с полицией».
Женщина упала на диван и зарыдала, ее огонек надежды вновь потух. Мужчина хотел обнять ее, но вдруг зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер.
– Алло, – несмело ответил мужчина.
– Пап, это я, пап, слышишь?
– Соня?! О Боже, Соня, ты жива! – закричал мужчина, а женщина замерла, вглядываясь в лицо мужа, не понимая, он сошел с ума или, правда, разговаривает с дочерью.
– Да, папа, все в порядке. Не беспокойтесь, – прошептала Соня.
– Что случилось? Ты где?
– Я не могу сказать, но со мной все хорошо, и с другими ребятами тоже. Только никто не должен знать, что я звонила. Пообещай, что никому не расскажешь, кроме мамы.
– Почему, Соня? Где вы? Вас не выпускают? – забеспокоился мужчина.
– Нет, мы в порядке, нас никто не похищал. Просто мы встретили человека, которому нужна помощь. Когда все закончится, мы вернемся домой. Папа, пожалуйста, не рассказывай ничего полиции, потому что нас не должны найти, пока мы не закончим.
– Соня, я не понимаю. Скажи, где вы, мы приедем. Мы с мамой места себе не находим. Соня, Соня! – не переставал звать мужчина, но отвечали ему лишь телефонные гудки.
Пять дней назад
Черный автомобиль со скоростью в разы меньше желаемой ехал по трассе. Машина не могла развить скорость выше не потому, что за рулем сидел не опытный водитель, а потому, что прямо перед ними ехал большой автобус, который безумно раздражал молодого человека за рулем.
В отличие от него, девушка, сидящая на пассажирском сидении, мечтательно смотрела на автобус, вспоминая школьные годы. Тогда она была болтливой кокеткой с очаровательной улыбкой, а не скучающей женой, всю дорогу смотрящей в окно. Она не знала, что в автобусе едут такие же, как она, скучающие студенты и так же задумчиво любуются мелькающими в окне зимними красотами.
– Если через двадцать минут мы не приедем, меня вырвет, – девушка с выразительными карими глазами и каштановыми кудрявыми волосами до плеч скорчилась, изображая приступ тошноты.
