Пролог. Однажды летом…
И ждешь. И не решаешься сама.
И проводить пора бы до калитки.
Но вдруг в один момент вступают скрипки.
И кружится весь мир и мошкара.
И тот мальчишка в выцветших штанах.
И та девчонка в узких старых джинсах.
Так никогда и не смогли прожиться.
Так и остались запахом костра.
Дарья Пурш
Полина помнила, как в детстве просыпалась у бабушки в деревне. Она ещё даже не просыпалась, а чувство чего-то очень приятного уже ощущалось ею сквозь сладкую утреннюю дрёму. А потом она открывала глаза и вспоминала, что сегодня первый день лета. И такая безмерная радость вдруг охватывала её, что становилось легко-легко. Полина вскакивала с кровати, босыми ногами бежала по холодным деревянным половицам на крыльцо. И вмиг ступни ощущали тепло прогретых утренним солнцем досок. Полина подставляла лицо солнечному свету, чувствовала, как внутри неё всё мгновенно наполняется беспричинным счастьем.
Хотя почему беспричинным? В детстве так легко быть счастливым, просто счастливым. От того, что начался новый день, который уже с утра обещает приключения, удивительные открытия и даже небольшие путешествия. И всё это в один день! Один долгий чудесный летний день!
Полина вышла из дома в ещё прохладное утро. Где-то вдали остатки тумана ещё окутывали ватным одеялом пологие берега реки, и девочке захотелось побежать по берегу вот прямо сейчас, как есть, босой и с распущенными волосами. И она, следуя порыву, ступила на влажную траву. Несколько шагов, и подол лёгкого ситцевого платья промок от холодной росы, облепил ноги. Но Полина только беспечно встряхнула головой и ускорила шаг. Её манил этот зарождающийся летний день, обещавший стать тягуче-длинным, как карамельная конфета, завлекающим обещанием новых необычных событий.
Мягкая, ещё слишком молодая трава легко мялась под босыми детскими ступнями, оставляя узкую тропинку на прибрежном лугу. На нём ещё не зацвели цветы, только изумрудная трава, поблёскивающая от росы, и ещё не раскрытые спящие головки одуванчиков, уже поднимающие стебли к утреннему небу. У реки туман становился гуще, и Полина поежилась от прохлады. Но, конечно, такая пустячная вещь, как утренняя прохлада, не могла удержать девочку от прогулки.
Полина побежала вдоль берега, длинные спутанные волосы развевались на бегу, острая галька колола босые ноги. Возле переката, где утреннюю тишину нарушал тихий рокот воды, Полина остановилась, успокаивая сбивчивое дыхание. Она увидела, что с одного берега на другой расставлены длинные узкие жерди, а на них закреплена рыболовная сеть. Девочка с интересом стала рассматривать натянутые от берега до берега рыбацкие сети.
Вдруг совсем рядом в зарослях молодых ещё низеньких ив послышался легкий шорох. Полина обернулась на звук и увидела стоящего в нескольких шагав от неё мальчика, чуть старше неё. На нём широкая светлая рубаха, явно с чужого плеча, закатанные до колен штаны, и он тоже босоногий. Чёрные кудри спадали на лоб, синие глаза с интересом смотрели прямо на Полину.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась девочка.
– Рыбачу, – ответил мальчик, – Вместе с дедом.
– Я тебя раньше не видела.
– А я в первый раз сюда приехал, – и вдруг непринужденно, как бывает только у детей, предложил, – Хочешь с нами?
Полина кивнула. Ну конечно же, она хотела встретить настоящего рыбака и посмотреть, как ловится рыба.
Вадик, так звали мальчика, привёл Полину к месту, где рыбачил его дед. Они провели на реке пару часов, прежде чем Полина спохватилась, что её может потерять бабушка.
К тому времени, когда девочка вернулась домой, бабушка уже приготовила завтрак. На столе под вышитой яркими нитками льняной салфеткой стояла тарелка, полная горячих вкусно пахнущих оладий. Бабушка Тоня немного пожурила внучку за то, что ушла без предупреждения, не умывшись, не причесавшись, и не позавтракав как следует. Пожурила, но только немного. И сразу же усадила внучку за стол пить чай с оладушками и сметаной. Бабушка вообще никогда по-настоящему ни на кого не сердилась, только иногда могла немного беззлобно поворчать.
