Ночь, когда Джейк Джонес обнаружил, что его родители потерялись где-то в прошлом, выдалась одной из самых ненастных в истории. Со времени давно забытого урагана тысяча семьсот третьего года Лондон не видел столь исключительной непогоды, таких потоков дождя и воющего ветра.
Старый темно-синий «Бентли» осторожно пробирался сквозь разбушевавшуюся бурю по Тауэрскому мосту на северный берег вздувшейся Темзы. Передние фары были включены на полную мощность, а дворники в ослепляющем ливне работали на максимальной скорости.
Позади, беспокойно ерзая на просторном кожаном сиденье, сидел мальчик – четырнадцати лет, смуглый, с вьющимися темными волосами и смелыми, умными глазами. На нем была школьная форма: спортивного кроя пиджак, черные брюки и поношенные туфли. Рядом лежал старый ранец, раздувшийся от книг и тетрадок. На потертом ярлычке четким шрифтом значилось имя – «Джейк Джонес».
Большие карие глаза мальчика изучали две фигуры впереди, за стеклянной перегородкой. Слева устроился высокий надменный джентльмен в строгом черном костюме и цилиндре. Рядом с ним сидел водитель в ливрее шофера. Они беседовали, понизив голоса, но Джейк и без этого не смог бы из-за стекла расслышать, о чем они говорят.
Эти незнакомцы похитили его всего полчаса назад.
Он торопился домой из школы через Гринвичский парк, но перед самой Королевской обсерваторией из тени выступили двое. Они объяснили, что ему нужно пойти с ними в связи с делом чрезвычайной срочности. Когда Джейк проявил понятное нежелание, они сообщили, что в месте назначения их ждет его тетя. Мальчик усомнился в этом, но тут начался дождь – сперва упало несколько капель, а потом и вовсе хлынуло как из ведра – и незнакомцы перешли к действиям. Водитель поднес к лицу Джейка носовой платок, он вдохнул что-то с резким, едким запахом и понял, что теряет сознание. Очнулся он довольно быстро и обнаружил, что заперт в салоне этой огромной машины.
Мальчика накрыла волна паники – одновременно с внезапным раскатом грома, казалось, сотрясшим Тауэрский мост до основания. Он рассматривал машину изнутри. Обитый темным шелком салон явно был роскошным, хотя великолепие уже осталось в прошлом. На дверцах (он безуспешно попытался открыть их вскоре после того, как пришел в себя) красовались изукрашенные позолоченные ручки. Мальчик нагнулся и рассмотрел одну из них поближе. Посередине обнаружился замысловатый узор: эмблема из песочных часов и пары планет, вращающихся вокруг них.
Мужчина в цилиндре, чье лицо оставалось в тени, с неодобрением оглянулся. Джейк решительно уставился на него в ответ и смотрел, пока высокомерный человек не отвернулся обратно к дороге.
Старый «Бентли» съехал с моста. Некоторое время он пробирался по лабиринту городских улочек, поднялся по Фиш-стрит-хилл и остановился на небольшой мощеной площади, в тени огромной каменной колонны. Джейк оглядел могучее квадратное основание и высоченный столп из сияющего белизной известняка, вздымающийся в грозовое небо. Его верхушку, на взгляд мальчика, вознесшуюся от земли почти на полмили, венчала сверкающая золотая урна.
Джейк тут же вспомнил, что однажды уже видел этот любопытный памятник: они с родителями случайно наткнулись на него, возвращаясь из незадавшейся поездки на аттракцион в «Лондонскую темницу» (неуклюжий упырь поскользнулся на лужице поддельной крови, и организаторам пришлось включить свет). Отец неожиданно разволновался и принялся рассказывать сыну об истории сооружения – о том, что называется оно «Монумент» и было возведено сэром Кристофером Реном в память о Великом лондонском пожаре и что до позолоченной урны можно подняться по тянущейся внутри винтовой лестнице. Джейк пришел в восторг и тут же захотел забраться наверх, и отец с энтузиазмом согласился. Но мать, обычно такая жизнерадостная, почему-то встревожилась и настояла на том, чтобы они отправились домой, пока не начался час «пик». И Джейка, все еще оглядывающегося на колонну, утащили прочь.
