«Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник.»
(И.А.Крылов, «Щука и кот»)
Александр Молчанов, широко рекламирующий себя в Интернете, как гуру сценарного ремесла, как успешного прозаика и драматурга, опубликовал в журнале «Новый мир» №1 за 2018 год нечто под названием «Коммунист». «Нечто» потому, что это не озаглавлено ни как повесть, ни как киноповесть, ни как мини-роман, ни как что-то другое, связанное с прозой. А носит это повествование подзаголовок «Героическая симфония». Даже при беглом чтении видно, что эта «героическая симфония», по сути дела, тритмент (так называют подробный поэпизодный план телесериала) с хорошо прописанными первой и второй частями тем сценарным языком, каким пользовались ещё советские кинодраматурги. А дальше посыпалось сухое лапидарное описание (разбавленное примитивными диалогами для оживления, так сказать, пейзажа) других частей того, что должно было, видимо, позднее стать этим самым сериалом. В общем, всё в духе американских прозаиков современности, которые пишут свои остросюжетные вещи сразу с прицелом на возможную – если повезёт – экранизацию в Голливуде или на телевидении. Недаром, А. Молчанов учился, помимо Вологодского пединститута, ещё и в одном из американских вузов.
К прозе опубликованный «Коммунист» никакого отношения не имеет. По хорошему, надо было бы хотя бы вкратце пересказать содержание «героической симфонии», чтобы было понятно, о чём идёт речь. Но сделать это невозможно, т.к. сам текст и есть фактически краткий авторский пересказ сочинённой самим же А. Молчановым истории. Вот отрывок для примера (действие происходит в Советской России, судя по всему в 1921 году, после введения на X съезде РКП (б) продналога вместо продразвёрстки, т.е. в начале НЭПа), часть 4, глава 10:
«Узнав о побеге Забели, Гордеев отправился на его поиски. Забеля слишком много знает. Они встретились в тихом переулке. Гордеев достал револьвер, хотел выстрелить Забеле в лицо. Не удалось. Богатырь Забеля обезоружил Гордеева и хотел задушить его. Почти задушил, но подбежали другие чекисты, и Забеле пришлось уходить. Гордеев выхватил револьвер у одного из чекистов, несколько раз выстрелил вслед Забеле. Забеля упал. Убит?
– Сходи-ка проверь, – скомандовал Гордеев одному из чекистов.
Проверить не успели. Из-за угла на выстрелы выбежала толпа, увидала чекистов и кинулась на них. Еле ушли, отстреливаясь…».
Оставим в стороне вопросы: а почему хотел выстрелить именно в лицо? А из-за какого угла выбежала толпа? И что она там делала? И почему именно толпа? В общем, если это проза, то я – Лев Толстой. Как говорится, без комментариев.
Приблизительность – вот главный бич современного кино и ТВ, которую А. Молчанов тащит и в свою «прозу»… На одном из кинофорумов зритель-читатель спросил у сценариста имярек: почему, мол, в его сериале работа полиции прописана очень и очень приблизительно? На что контрагент вопрошавшего ответил высокомерно и глупо: мол, за работой полиции идите в полицию, а в кино – за кино. Вообще-то, нам, зрителям и в данном случае читателям, хотелось бы, чтобы то, что нам показывают или описывают, более-менее соответствовало реальности. Зачем нам идиотские фантазии?
Ну, то, что современные сценаристы уверены, будто революцию делали исключительно одни уголовники – Котовские, Мишки Япончики, Махно и прочая – пусть это останется на их совести, видимо, объелись советских фильмов о революции и Гражданской войне с их идейными персонажами. Хотя с точки зрения Уложения об уголовных наказаниях Российской империи, конечно, все революционеры были преступниками – уголовными или политическими.
