Кто сказал, что Новый год - это пора
счастья и чудес? Покажите Марине этого умника и она растерзает его
голыми руками. Очень замёрзшими голыми руками, но сути дела это
уточнение всё равно не меняло, так как её канун Нового года
превратился в полный пиз... Девушка покосилась на сына. Услышать её
мысли Лёвик, конечно, не мог, но рядом с ним даже про себя не
хотелось материться. Хотя, если быть честной, у Степановой на языке
крутилось много очень нехороших и в то же время максимально точно
описывающих ситуацию, в которую она попала, слов.
И, если смотреть в общем и целом, то
в её положении не было ничего нового. Миллионы мужей по всему миру
выгоняли своих жён и детей на улицу ежедневно. При этом ещё и не
считали зазорным поднять на них руку. Так что Марине в этом плане
повезло. Артурик, выставив их на мороз, хотя бы её не бил. Иначе
ситуация из полного пиз*ца сразу бы переквалифицировалась в
глобальный. А ей этого, мягко говоря, хотелось в самую последнюю
очередь. Поэтому хотя бы один плюс в этом положении какой-никакой,
но всё же был, а это уже что-то.
Переступив с ноги на ногу и потерев
ладони, Марина нажала на дверной звонок ещё раз, но, как и в
прошлые двадцать, ничего не изменилась. Дверь оставалась закрытой,
а из-за неё не была слышна даже пьяная ругань мужа. Уснул,
наверное. Артур и в трезвом состоянии спал довольно крепко, а
пьяный вдрызг и вовсе дрых, как убитый, так что можно было даже не
надеяться на лучшее, но другого выхода у неё всё равно не было. На
улице ночь, минус двадцать (а по ощущением все минус сорок),
деньги, карточки и документы в сумочке, сумочка на тумбочке в
прихожей, а в прихожую никак не попасть, так как дверь закрыта
изнутри на ключ. Окна и те не выбить. Они находились достаточно
высоко и к тому же были пластиковыми. Но самое страшное и так в не
самой лёгкой ситуации было то, что Марине абсолютно некуда было
идти. Единственный человек, который ей мог помочь, жил в городе,
находящемся в тридцати километрах от посёлка, где они жили. И в
принципе это не так далеко, всего минут двадцать-тридцать, но это
если ехать на машине, а если идти пешком, то... То легче просто
сесть в сугроб и смириться со своей незавидной участью, чего ей
делать категорически не хотелось.
Степанова подышала на окоченевшие
ладони.
И ещё год назад, слушая Артура,
расписывающего ей перспективы переезда в новый регион, она
понимала, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Их брак
трещал по швам уже тогда и даже новое место жительства не было
способно его реанимировать, скорее только ухудшить всё
окончательно. Но почему-то все равно, глупая, подалась на его
уговоры, за что теперь расплачивалась, оставшись на улице одна с
ребёнком в едва знакомом месте. Без друзей, знакомых, связи и
денег. Муж даже шапку с варежками не позволил ей взять. Хорошо, что
хотя бы Леву удалось успеть одеть относительно тепло.
- Зайчик, ты сильно замёрз? - как
можно спокойней спросила Марина, присев перед сыном на
корточки.
- Неть, мама, - отрицательно покачал
головой сын. - А ты?
Из-за шарфика, закрывающего его лицо
ровно на половину, голос сына звучал приглушённо, но она всё равно
услышала и улыбнулась.
- Нет, Левик.
Врать единственному и горячо
любимому сыну было очень плохо, но эта ложь была во благо.
- У тебя носик класный.
Степанова потерла нос, кончик
которого уже не чувствовала, и заодно пощипала щёки, пытаясь
вернуть им чувствительность. Получилось так себе.
- Ничего страшного, милый. Я в
порядке.
Лёва прижался к ней, обняв за шею
руками, и Марина зажмурилась, не давая накатившим слезам волю.
Сейчас был не лучший момент для жалости к себе. Вот окажется
где-нибудь, где нет ветра, снега и темноты, и тогда можно будет и
поплакать. От души так. Может даже навзрыд. А в эту секунду нужно
было решить, что делать дальше. Потому что стоять под дверью и
ждать, когда Артурик проспится было глупо. Даже если он проснётся и
услышит, как она ломится в дом, то вряд ли запустит внутрь. Самым
логичным было бы позвонить в полицию и позвать на помощь, но опять
же, где взять телефон? И будут ли они в состоянии помочь? Всё-таки
на носу Новый год и, наверняка, половина служителей закона уже это
дело отмечали, а другая половина разбиралась с правонарушителями
посерьёзней, чем её муж. Вполне вероятно, что у Марины даже не
получится до них дозвониться. Так что надеяться на этот вариант
тоже было нельзя. Может, попробовать наведаться к соседям? Девушка
оглянулась. Их дом находился на улице, которая располагалась на
самой окраине окраине поселка и была заселена постольку-поскольку.
Одна часть домов стояли пустыми и продавались, другие только
строились, третьи использовалась как дачи и зимой в них никто не
жил. Нет, она, конечно, могла попробовать пройтись по ним всем и
попытать удачу, но что-то, а именно темные окна и мертвая тишина
вокруг, подсказывали Степановой, что эта затея - гиблое дело.
Только силы и время зря потратит. Да и Лёва вряд ли выдержит такой
забег. По этой же причине отметался вариант дойти до посёлка и
поискать подмогу среди местных жителей. Идти нужно было мало того,
что по не самой ухоженной и очищенной дороге, так ещё и через лес с
кладбищем.
