Виталик сидел на уже привычном для себя месте, по правую руку от царя-батюшки Гордона, невозмутимо поигрывая боярским посохом. Сидел и потел в своей горностаевой шубе с царского плеча, которую вместе с боярской шапкой обязан был надевать на все официальные заседания боярской думы согласно протоколу, хотя в думе сегодня и без того было жарко. Страсти в тронном зале кипели нешуточные, и, надо сказать, повод для негодования у бояр был. Наконец-то вышел первый номер давно обещанной царским сплетником газеты «Великореченский вестник», экземпляр которой был у каждого боярина в руках.
– Нет, ты как хочешь, царь-батюшка, а я правду-матку прямо в наглую рожу ентому басурманину скажу! – разорялся боярин Кобылин, потрясая пахнущей свежей типографской краской газетой. – Вы только посмотрите, бояре, на что такие огромные деньжищи пошли! Ентот изверг на наши же денежки на нас хулу возводит! Да ентой газетенкой только в отхожем месте подтираться! Боле она ни на что не годна!
– А вас, боярин, не смущает, что на ней портрет государя нашего нарисован? – полюбопытствовал Виталик. – Решили, значит, царем-батюшкой подтереться?
Боярин Кобылин так и застыл с открытым ртом.
– В кандалы его, – щелкнул пальцами Гордон.
Стрельцы заломили руки недалекому боярину и выволокли его из тронного зала.
– Слышь, Гордон, – прошептал уголком губ Виталик, – а ты не перегибаешь палку?
– Нормально, – так же шепотом откликнулся царь. – Считай, первый выпуск уже окупили. Я с него, гада, не меньше пяти тыщ за оскорбление моего величества слуплю, а потом пусть катится на все четыре стороны.
– Ха! Первый выпуск… Да на такие деньги годовой тираж поднять мож… – Виталик прикусил губу.
– Это у тебя такая себестоимость? – ахнул Гордон. – Так наши соглашения пора пересмотреть.
– Ты не учитываешь вложений в производство карандашей, – заволновался царский сплетник. – Дело новое, неосвоенное, больших денежных вливаний требует…
Виталик нагло врал. Залежи графита, обнаруженные в тролльих землях Засечного Кряжа, решили все проблемы разом. Теперь, когда у него в Заовражной низменности есть мощная производственная база, а на подворье Вани Левши развернуты типографские цеха, смешать графит в нужной пропорции с глиной, обжечь и упаковать в деревянную заготовку трудностей не составляло. Новинка великореченцам и купцам иноземным пришлась по вкусу. Последние теперь скупали оптом не только бумагу по невероятно низким ценам, но и карандаши разной степени твердости большими партиями, везли все это за границу и загоняли там втридорога. Надо сказать, победа над шемаханской царицей принесла немалые дивиденды Виталику. Илаха, как оказалось, готовилась к вторжению не один год, и после поражения не все ее подручные сумели уйти через портал, а с тех, кто остался без поддержки своей богини, вмиг сошло заклятие личины. Народ русский по природе своей сердобольный, в капусту крошить да измываться над полоняниками не стал, а просто пристроил их всех к делу на общественно полезные работы. Больше всего этих полоняников оказалось в Заовражной низменности, что резко сократило сроки строительства целлюлозно-бумажного комбината и типографии.
Сидевшая по левую руку от царя Василиса Прекрасная удрученно вздохнула:
– Может, государственными делами займетесь, бизнесмены?
– Угу, – закивал головой Гордон, – это мы запросто. Это мы сейчас. Так, кто еще царем-батюшкой подтереться хочет? – повысил голос державный.
– Что ты, государь! – загомонила боярская дума.
– Как можно!
– Вона каки новости в ей важные прописаны! Хрезентация тюрьмы после евроремонта… Тьфу! Прости, господи! Слова-то каки непонятные, иноземные.
– Опять же на ей лик твой лучезарный нарисован.
