Эвелин Аллен хотела умереть. Не так,
как обычно хотят привлечь к себе внимание трудные подростки, и даже
не от отчаяния и безнадёжности. Она хотела так, чтобы насовсем.
Так, будто бы она и не рождалась.
Но Эвелин родилась и по праву
рождения имела многое из того, за что многие с лёгкостью преступали
законы и морали. Её родным домом был роскошный загородный
особняк, закаты Эвелин встречала в примыкающем к нему парке на
три гектара, а в летние и солнечные выходные потягивала коктейли на
носу парусной яхты, названной в её честь.
«Скайлайн» Роберта
Аллена отстроила сначала несколько жилых микрорайонов и
крупных торговых центров, а затем с притоком
инвестиций занялась и постройкой небоскрёбов, оправдывая своё
звание «небесной линии». После возведения самого высокого здания в
стране, небоскрёба «Полис», «Скайлайн» уже смело называли одной из
крупнейших компаний в своей отрасли. Роберт Аллен, по мнению
общественности, абсолютно заслуженно заработал своё состояние,
собрав вокруг себя самых разных инвесторов, банкиров и
родственников, готовых вложиться в перспективный бизнес.
Благодаря выдающемуся таланту управленца и инженера ему
удавалось не только держать под контролем разросшуюся компанию, но
и лично участвовать в разработке проектов строительства, часто
амбициозных и рискованных. «Скайлайн» становилась брендом, символом
качества и эстетики, облагораживала
города, участвовала в общественной и политической жизни
страны, содержа благотворительные фонды и дочерние
организации. Порой могло показаться, что Роберт Аллен был
сверхчеловеком, но эта теория развалилась на куски вместе с жизнью
семнадцатилетней Эвелин, когда по неизвестным обстоятельствам он
вдруг разбился, упав с пятидесятого этажа новостройки. У него не
было ни единого шанса против гравитации, а у Эвелин — против
безжалостных репортёров, налетевших, будто стервятники.
У Элизабет, матери Эвелин, не было
времени горевать. Она сразу же взяла на себя управление компанией и
расследование обстоятельств смерти мужа. Версия самоубийства отпала
тут же, но её расследование всё равно зашло в тупик. «Скорее всего,
предатель и убийца оказался в рядах самых близких», — вот что
говорила Эвелин мама в последний вечер, когда была жива. Список
подозреваемых был составлен, а пара имён — уже исключена, но всё
превратилось в прах, когда вечером восемнадцатого октября Элизабет
Аллен была найдена мёртвой в своей комнате. «Самоубийство», —
говорили все в один голос, — «передозировка и недопустимое
смешивание препаратов с алкоголем».
Эвелин плакала и кричала так, что
охрипла или оглохла, или всё сразу. К своему счастью или сожалению,
она не могла вспомнить тот вечер. Сознание спасло себя от
депрессивного помешательства — так она повторяла себе раз за разом,
но даже отсутствие воспоминаний не смогло уберечь от боли утраты,
от пустоты, от одиночества и отчаяния. Что могло заставить обоих
родителей вдруг так внезапно свести счёты с жизнью? Ни её отец, ни
тем более мать не проявляли никаких признаков острой депрессии и
тем более склонностей к суициду. Да, Лиззи была глубоко
опечалена смертью мужа, но держалась ради дела, ради дочери,
ради будущего. А Роберт так и вовсе только потерял
правительственный контракт. Так иногда бывало — и никто не спешил
прыгать из окна до этого. Потому Эвелин плакала, бессильно,
отчаянно, надрывно, и прерывисто шептала, что сможет найти виновных
и отомстить.
Не успела.
По всеобщему мнению Эвелин Аллен
сошла с ума и хотела последовать за своими родителями, когда ей так
предусмотрительно помешали. Говорят, она пыталась перерезать себе
горло и вены куском разбитого зеркала. Опасную для самой себя и
окружающих, эмоционально нестабильную Эвелин, которая от горя не
могла даже сопротивляться, определили в «Хоуп Хэйвен» — элитную
клинику, а за её состоянием поручили следить лично заведующему её
третьим этажом. Чтобы наследница империи Алленов ни за что ни в чём
не нуждалась, чтобы её психологическая травма поскорее затянулась,
и она смогла вернуться к нормальной жизни. Но пока Эвелин
находилась под наблюдением квалифицированных специалистов, за
делами присматривал её ближайший родственник — дядя и безутешный
старший брат, потерявший свою сестру Лиззи.
