Удары в дверь становились ощутимее, как и гомон во дворе.
– Федь, айда бревно с моего огорода притащим. Дверь ломать будем.
– Спятили, ироды?! Чать, сама откроет. Чего хату-то рушить? Хоть и ветхая, а простоит еще не один десяток лет.
Спасибо, баб Маш, опять выручила. Наш человек! С первого взгляда понравилась Вере, хоть и суровая внешне. А в душе мягкая. Вон как успокаивала, чаем с пирогами отпаивала, когда на душе паршиво было, хоть в петлю лезь.Хорошо, что окна зарешечены. Уж зачем эта мера понадобилась бабке не известно, но в любом случае оказалась как нельзя кстати.
– Верка! Да помоги же! Не видишь, не могу сдвинуть?! – просипел Макс.
Про него-то она и забыла. Только сейчас сообразила, что тот уже какое-то время пыхтит в углу, перед массивным комодом. Старинный рыжий шкаф на кривых ножках уже придвинут к двери. Такая же древняя кровать с панцирной сеткой и круглыми набалдашниками по краям спинки, тоже. Комод-то зачем? Хотя, удары перестали быть предупреждающими. Судя по грохоту, дверь намеревались выбить.
Вера встала из-за стола, вытерла злые слезы и решительно направилась к комоду, представив, что это и есть враг, которого она сейчас сокрушит. Протиснувшись между ним и стеной, она уперлась руками в шершавую деревянную поверхность, ногой в стену и толкнула со всей дури. Раздался омерзительный скрежет, и комод резко выехал вперед, оставляя глубокие борозды на крашеном деревянном полу.
– С ума сошла?!
Макс сидел возле противоположной стены и потирал голову. Рядом валялся приличных размеров Николай Чудотворец в массивном, под золото, обрамлении.
– Прости. Не рассчитала. Жить будешь, – заключила Вера после беглого осмотра большой шишки на его голове. – Руку давай.
Если Макс и обиделся, то виду не подал. Да и некогда было. В дверь продолжали колотить, и крики не смолкали.
– Матушка, Вероника, открой, Христом Богом прошу. Открой, твою мать!
– Матушка?! – одновременно повторили Макс и Вера, уставившись друг на друга огромными глазами.
– Час от часу не легче! – пробормотала Вера. – Что дальше?
Макс дотолкал комод до двери и оглянулся. Остался только стол. Но по какой-то причине ножки его были надежно прикручены к полу.
– Все! Больше двигать нечего, – вздохнул Макс, сдувая брюнетистый локон с мокрого лица. – Слушай, а может того… заговоришь их?
– Совсем крышу снесло? Каким это образом?
– Ну ты же вроде научилась…
– Макс, не смеши мои тапочки! Это же придурь, не серьезно.
– Да? А это тогда что? – он указал на дверь. – Сон что ли? Или всеобщее помешательство?
– Не знаю.
Вера опустилась на стул, но тут же подскочила – в дверь так стуканули, что затрясся весь дом, и стекло в шкафу пошло мелкими трещинами.– Давай, попробуй, – настаивал Макс. – Вдруг получится.
Получится или нет, размышлять было некогда. Удары сыпались теперь один за другим. Дверь трещала, стекло в шкафу раскрошилось и высыпалось, а крики становились все громче. И матушкой ее уже больше не называли, все больше материли. Делать нечего. Стараясь не обращать внимания на шум, Вера остановилась перед баррикадой, вытянула руки в сторону двери ладонями вперед и закрыла глаза.
– Убирайтесь вон! Заклинаю! Все вон! Прочь с моего огорода, от дома, со двора. Забыть дорогу сюда. Повелеваю!
Повисла тишина. Вера открыла один глаз и посмотрела на Макса, который, казалось, даже дышать забыл.– Получилось? – шепотом спросила она.
– Вроде того…
И тут началось!
– А ну, хватай! И… раз! И… два! Веселей давай! Вышибай!
Дом трясся, грохот стоял невыносимый. Мебель уже отъехала от двери и во все стороны летели щепки.
