«…И коли любы тебе мои подарочки, то поминай меня в своих молитвах. А если не будешь поминать – так знай, что происходят из-за того всякие несчастья в моей жизни!
Верный тебе, твой муж, Станислав»
Лера дочитала письмо и усмехнулась – Стасик был в своем репертуаре, специально писал наивные набожные письма, говоря нормальным языком, «стебался» над теми, кто будет эти письма читать до Леры. О том, что руководитель центра читает записки и роется в передачках от родственников, знали все. Консультанты, поставленные старшими в этом доме, вообще не стеснялись. Если кому-то передавали, допустим, конфеты или другие сладости – нагло отсыпали половину себе. А сладкое, между прочим, у реабилитантов было одной из немногих радостей в этом унылом доме.
У Леры радости были совсем другие, но об этом никто кроме нее и Стасика не знал. Она перевела взгляд на «подарочек». На этот раз муж прислал плюшевую рыбу. Рыба была круглая, полосатая, кричащих ярко-розовых цветов. Внутри нее – Лера знала – был зашит тщательно упакованный шприц и порошок. От одной этой мысли ей стало весело, губы растянулись в улыбке.
В доме подъем был в 8 утра, а в 7 было законное Лерино время. С самого начала у нее был уговор с руководством, что ей необходим ежедневный утренний туалет минимум полчаса. И эти полчаса были лучшими минутами за целый день. Иногда, правда, ломилась какая-нибудь девчонка, но это бывало совсем редко. Лера не открывала. Вода шумит – значит моюсь и не слышу, думала она. Пусть идут на первый этаж в другой туалет.
В комнату заглянула Катька.
– Лер, ты идешь? – Катька снова была заплаканная, волосы лохматые, глаза красные.
– Опять ревела? – спросила Лера. Катька угрюмо кивнула. Ревела она, наверное, через день – стабильно. Пару месяцев назад ее муж умер от передоза, а сама Катька угодила сюда – на реабилитацию. Вообще Катька была «солевая голова», они с мужем на пару употребляли «соль»>1, а хуже этого не придумаешь, после «соли» у людей, говорят, мозг разрушается очень быстро и наступает полный неадекват. У Катьки неадекват точно уже наступил. Настроение менялось каждые полчаса – то она утыкалась в Библию с твердым намерением уйти в монастырь, то кидалась собирать вещи, чтобы немедленно уйти отсюда, уйти прямиком к старым дружкам за дозой. Она даже этого не скрывала.
Да только из этого дома было так просто, по одному желанию, не уйти. Либо решение принимали родители с руководителем центра, а такое случалось нечасто, либо побег. На Лериной памяти смогли убежать уже пятеро. Двоих вернули, про непойманных рассказывали всякие ужасы –вроде того, что люди колются и спиваются, и судя по всему, скоро сдохнут.
Если бы в Лерины планы не входило пробыть здесь еще три месяца, она давно могла бы уйти. И именно что не сбежать – просто уйти. Месяц назад ей подфартило. Зашла в туалет на втором этаже и сразу увидела ключ от дома на подоконнике. Видно, забыл кто-то из консультантов. Думать – не думала, сразу схватила, сунула в лифчик и скорее назад, на первый этаж. Никто ничего не видел. Потом, конечно, спохватились, устроили обыск в личных вещах. Сказали, пока ключ не найдется, все наказаны – будут сидеть без прогулок. Смешно – были бы прогулки, а то – выводят раз в неделю на полчаса на участок под строгим присмотром, как заключенных. Ну, да они и есть заключенные. Месяц у входной двери по ночам дежурил консультант, ждал, что воришка захочет сбежать. Днем смысла не имело – все были друг у друга на виду. А ключик преспокойно лежал себе в Лериной ортопедической подушке. Стасик молодец – прислал в первую же неделю. Мол, у Леры нестабильность шейных позвонков и ей можно только на такой подушке спать. Так и написал в письме, для любопытных. А ночью Лера в подушку залезла, а там – и запас порошка, и шприцы, и несколько зажигалок на будущее, и специальная ложечка, чтобы кипятить варево. В общем, тайник получился отличный из этой подушки. А дальше – еще лучше. Сбежал парень, из тех, кого не поймали. Сбежал не через дверь, а через окно бойлерной. Стащил с кухни чайную ложку, подкрутил винтики на окне (окна в доме специально не открывались), и был таков. И еще четверых ребят с собой прихватил. С тех пор поваров обязали ежедневно утром и вечером пересчитывать все столовые приборы, окно загерметизировали наглухо, а пропавший ключ списали на этого парня.
