Большая комната с каменным полом и высокими стрельчатыми окнами. Одно из них распахнуто, рядом стоит столик с разложенным на нем игровым полем, чем-то похожим на шахматное. Отличие заключается в том, что фигур на доске всего две и перемещаются они в соответствии с незнакомыми нам правилами. За столом, друг напротив друга, сидят двое, и их положение условно делит комнату на две части. Молодой человек улыбается женщине напротив. У него открытая мальчишеская улыбка до ушей, сияющее лицо, а сам он словно бы излучает тепло. Вот только синие глаза не вяжутся с его обликом – в них слишком много мудрости для столь юношеского возраста. В той половине комнаты, которую он занимает, будто царит лето – прямо по стенам вьется дикий виноград, воздух здесь теплее, и эта часть помещения кажется освещенной солнцем.
Женщина выглядит полной противоположностью своему визави. Она взрослее, угрюмее, в ее облике нет и капли той жизнерадостности, которая исходит от ее партнера. Наоборот, вокруг нее будто сгустилась тьма. Виноград за ее спиной засох так, что на стенах повисли черные мертвые плети, а солнечные лучи не попадают в комнату.
Их родство выдают лишь выразительные глаза. Нет, не цветом, они у нее черные. Как и юноша, женщина выглядит значительно старше из-за по-настоящему старых глаз.
Некоторое время странная пара наблюдала за фигурами на доске, которые двигались сами по себе, без участия игроков. Когда они наконец-то остановились, оба некоторое время еще задумчиво смотрели на них, а потом юноша вдруг рассмеялся и весело сказал:
– Поздравляю, сестра! Ты победила!
Женщина безразлично кивнула, на ее лице не отразилось никаких эмоций. Молодого человека, привычного к ее хладнокровию, это не смутило, и он так же весело объявил:
– Я теперь должен тебе желание. Чего бы ты хотела?
Его собеседница впервые за все время подняла голову и устремила на него взгляд бездонных черных глаз, в которых не было ни капли тепла, а одно только невозмутимое спокойствие. Но юношу это не удивило, и он продолжал доброжелательно смотреть на нее. После затянувшегося молчания женщина наконец сказала:
– В данный момент – ничего. Но, вероятнее всего, потом я напомню тебе об этом.
Он не удивился и не стал спорить, а лишь кивнул:
– Подойдет! Даю тебе свое слово, Хель, исполнить любую твою просьбу, когда ты попросишь о чем-то.
Воздух в комнате заискрился, когда бог света дал обещание, и Хель удовлетворенно кивнула. Слово бога нерушимо, Луг теперь будет обязан сдержать его в любом случае. Она пока не знала, какое ее желание мог бы исполнить брат, и не знала, когда ей могло бы что-нибудь от него понадобиться. Но боги живут очень долго, и наверняка когда-нибудь еще возникнет ситуация и ей будет нужна помощь брата. Боги достаточно неохотно помогают друг другу, а слово Луга гарантирует, что он окажет услугу по ее первому требованию. Хель поднялась, собираясь уходить, а ее брат удивленно спросил:
– Ты куда? Может, еще партию?
Хель отрицательно качнула головой:
– Нет, брат. Я должна встретиться с Вер. Думаю, ей есть что мне сказать.
Луг лишь сокрушенно развел руками. Он не слишком понимал, какие дела могли быть у богини смерти с богиней-провидицей, но говорить ничего не стал. Без лишних слов сестра покинула комнату. Ее длинный черный плащ тихо прошелестел по полу. С уходом Хель лето охватило всю комнату, и даже мертвые растения вновь зазеленели от энергии, которая исходила от Луга. Бог света лишь махнул рукой, развеивая и фигуры на доске, и саму доску, а затем пропал из комнаты.
