Утро обещало быть долгим. Я никогда не любила просыпаться рано, особенно если впереди предстояла долгая и изнурительная поездка. Но, видимо, сегодня был особенный день. Сон пропал еще задолго до рассвета, причем пропал он не только у меня, а у целого курса пансиона Оксдейл. Ведь именно сегодня заканчивался учебный год и всем девушкам из малоимущих семей предстояло пройти распределение на работу. Все бы ничего, но на хорошую жизнь можно даже не рассчитывать.
Повозившись еще немного, я тяжело вздохнула. Однозначно больше не засну, значит, придется клевать носом до ночи.
– Лекси, ты тоже не спишь? – потянувшись ко мне, шепнула на ухо Веста. – Ты знаешь, я подумала, что моя матушка не будет ругаться, если ты поживешь у нас какое-то время, пока не обустроишься.
Я плотнее укуталась в одеяло и свернулась комочком… За весь год обучения я сдружилась только с Вестой. Не знаю почему, но общий язык мы нашли еще в первый день знакомства. Ее, как и меня, родители отдали в пансион, ведь денег на дорогостоящее обучение в столичных академиях у нас не было, хотя до семнадцати лет я стабильно училась в Клиртонской школе. Конечно, это не престижная академия, но все же одно из известных образовательных учреждений.
Когда я была на пятом курсе, папеньку обвинили в государственной измене, отобрали титул дворянина, лишили родового замка, денег и всего имущества, а самого сослали на рудники. Продолжать платное обучение я больше не могла, и меня перевели в пансион Оксдейл недалеко от моего родного города.
Первые три месяца в Оксдейле прошли даже неплохо, пока однажды мне не вручили письмо, в котором сообщили о смерти отца и матери. Я осталась сиротой без права владения родовыми землями. У меня не было ни копейки за душой. Я не могла купить себе одежду, дополнительную литературу, даже чай в буфете стал непозволительной роскошью. Единственным человеком, который поддерживал меня, оказалась двадцатилетняя Веста.
Сама Веста была одной из семи дочерей местного купца. Семья у нее достаточно обеспеченная, но денег на все семейство все равно не хватает. Зато у нее есть дом. Сегодня она сможет вернуться к родителям, а там уже и замуж выйдет. Девушка с образованием и приданым – не самый худший вариант в нашем мире. Так что свою жизнь она сможет наладить. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
– Я буду писать тебе письма с нового места работы, а еще ты в любой момент сможешь навестить меня, – бодро и убежденно произнесла я, хотя не была до конца уверена в том, что говорю.
– Хорошо. – Подруга вроде бы поверила моим словам. – Но ты всегда можешь положиться на меня. Если у тебя возникнут неприятности, обещай, что сразу дашь мне знать.
– Обязательно, куда же я без тебя. – Я приподнялась на кровати и быстро обняла соседку по комнате.
Веста расплылась в улыбке и устроилась поудобнее:
– Вот так-то лучше, подруга, а то на тебе совсем лица не было.
Волнение захватывало, когда я стояла перед кабинетом ректора, ожидая приглашения. Со всего курса только четыре девушки, включая меня, должны были получить распределение на работу. Я отлично понимала, что сейчас мне могли подписать приговор. Ведь очень часто девушки из Оксдейла встречались в домах увеселений, были наложницами у помещиков или просто игрушками у рабовладельцев. Перспективы, сразу скажем, не ахти.
– Так, успокоилась, вдох-выдох, мне повезет, – тихо нашептывала я сама себе.
Вскоре из-за двери высунулась наставница и сказала:
– Алексия Торнот, вас ожидают, пройдите за мной.
В кабинете ректора за все время обучения мне пришлось побывать три раза. И все три раза были связаны с плохими новостями. Наверное, поэтому меня стало потряхивать, как только за мной закрылась дверь. Или это просто волнение перед пугающей неизвестностью. Как же хочется быстрее узнать, куда меня распределили!
