Уродливой и страшной казалась высокая брыла – жуткий обломок камня, торчащий посреди темного леса.
Чертовая скала считалась проклятым местом. Если кто по случайности забредал сюда – тут же поворачивал, еще долго чувствуя на себе пристальный взгляд высокого камня. Пробегал суетливо зверь, пролетала, быстро хлопая крылом, птица, и вновь воцарялась тишина в необычном, будто бы зачарованном лесу.
Мужчина, усевшийся на полузаросший мхом валун, заинтересовал лесных обитателей – давно здесь человека не видели.
На нем был строгий костюм и туфли, начищенные до блеска, – даже удивительно, как это он не измазал обувь грязью лесных дорог?
Он не сводил глаз с трещины, рассекавшей брылу до самого верха, и словно ждал, что камень не выдержит и расколется надвое. Иногда странный человек посматривал на небо: вечерело, на землю опускались долгие серые тени.
Внезапно подножие камня окутал легкий сизый туман и побежал ручейками по поляне.
– Наконец-то! – облегченно сказал мужчина, приподнимаясь. – Здравствуй, Елена.
Из туманной дымки выступил темный силуэт. Женщина откинула капюшон широкого фиолетово-черного одеяния, блеснули лунным серебром белокурые волосы.
– Приветствую тебя, Нортон, – тихо сказала она и, щелкнув пальцами, сделала едва заметное круговое движение.
В воздухе, прямо над ними, зажглись полукольцом мерцающие огоньки, как на обычной комнатной люстре.
– Ты странно выглядишь, – продолжила прибывшая.
– Так в этом мире выглядят все богатые и уважаемые люди.
– На Остале принята чудная форма одежды. – Она с удивлением разглядывала собеседника.
– Надеюсь, ты побеспокоила меня по более достойному поводу, чем разговоры о моде?
– Прости, Нортон, – спохватилась женщина. – Я пришла рассказать новости. Часовой мир волнуется, даже феи согласились на короткие переговоры. Как ты понимаешь, разговор будет о Ключах… Орден ждет твоего возвращения.
– Эти новости я давно знаю.
Он приблизился, наклоняясь к ее лицу так, словно опасался быть услышанным еще кем-то, будь то человек, зверь или птица.
– Что на самом деле тревожит тебя, Елена?
– Как и всех – притяжение двух миров. – Судя по голосу, его собеседница занервничала.
– Притяжение? – Мужчина резко выпрямился. – Поглощение, Елена. Называй вещи своими именами: один мир скроет другой, потому что разрыв времени, столь заботливо проделанный древними часовщиками, чтобы разделить Землю на две равные части, стремительно сокращается. Один мир умрет. Исчезнет, растворится в пустоте. Обратится в нуль. Люди, города и леса, знания, накопленные тысячелетиями, – ничего не будет, как будто и не было никогда. Мир-тень навеки уйдет в прошлое. Останется та земля, которая настоящая. Эфлара или Остала – любопытно, кто из двух окажется сильнее?
– Нортон, перестань. – Она поднесла кончики пальцев к вискам и замотала головой, будто бы отгоняя страшное видение.
– Елена, – его голос стал более ласков, – нам незачем переживать, ты прекрасно знаешь – наш замысел вскоре осуществится. Всего лишь надо подождать, пока меня перестанут считать «преступником».
– Да-да, срок твоего наказания исходит четвертого мая… Ровно через год ты сможешь вернуться. В то же время, когда ты проведешь испытание на степени для своих детей… Великий день.
– Да, великий… – эхом отозвался мужчина. – И-и, Елена?
Она нервно сплела пальцы в замок, по всей видимости не решаясь задать следующий вопрос. Но вскоре продолжила:
– Нортон, я хочу знать, что ты решил с фейрой?
Тот ответил не сразу.
– Так вот что тебя волнует… Вот почему твое прекрасное лицо такое хмурое. Я хотел бы забыть о ней, но ты, видимо, не дашь сделать этого.
– И другие не забудут, – горячо возразила женщина. – Если у нее обнаружится высокий часодейный дар, она может унаследовать все твои земли, твой замок, а еще… Ты понимаешь, о чем я. Право рождения нельзя отменить. Только, хм, одним верным способом.
