Бескрайние поля Алтая колосятся пшеницей. Величаво течёт широкая Обь. Предгорья и горы Алтая завораживают своей красотой. Здесь сильная и быстрая, своенравная река Катунь! Полёт души, и свобода ощущаются на этой земле! Как рубаха-парень обнимает Алтай!
Около Большой речки множество родников с прозрачной и чистой водой. Из недр земли бьют ключи – чудо природы.
В деревне Ключи бегал с мальчишками, играл летом в лапту, а зимой – на коньках в хоккей по льду речушки Илюшка. Он отличался от своих сверстников тем, что любил очень читать книжки, которые редки были в их деревушки. Подростком проказничал вместе с друзьями – пугали девчонок по ночам. Вырезали у тыквы сердцевину, делали прорези для рта, глаз и вставляли внутрь зажжённый огарок свечи.
Подносили ночью к окну, стучали в него. Такой визг стоял на всю деревню! Проказничали всегда не зло – для потехи. По вечерам в деревне парни и девки гуляли до первых петухов. Илюша был весёлый красивый парень. Девки сами льнули к нему. Он смеялся, тискал их. Всё всегда переводил в шутку с серьёзными глазами. Только было заметно, как подрагивают уголки губ.
С детских лет трудился дома и в совхозе. Работе отдавался весь до соли на рубахе. Таков был отец Ильи, поэтому парень не хотел отставать от него и закусив губу, сцепив зубы, если тяжело, делал свою работу.
Всё доводил до конца, не оставлял на потом. Природа щедро наградила Илюшу – высокий лоб, мягкие светло-карие глаза, тонкий нос, красивые губы, которые сводили с ума многих девчат, красивые кисти рук с длинными тонкими пальцами были всегда ухожены и чисты. Совсем не похоже, что он занимается тяжёлым крестьянским трудом.
В Илье чувствовалась внутренняя сила. Хоть он и не был вожаком в деревне, но к нему всегда прислушивались, его мнение имело значение в любом деле. Были и кулачные бои – деревня на деревню. Так воспитывается русский сибирский характер испокон веков!
Кровь из носа – не плачь! Ты же сибиряк!
Илья всю жизнь чувствовал внутри себя сибирский родник. Этот ключ так бил иногда по жилам, что только держись окружающие! Илья научился в армии, на войне с Японией, управлять ключом внутри себя. Слишком суровая была школа для семнадцати лет!
Его землячок, раненный в живот, звал маму всё время, пока несли на плащ-палатке. Илья, с комом в горле, старался ободрить его прибаутками. Плакать просто не имел права. Мужчина!
Сибирячки, сибирячки, сколько же вас полегло вдали от родных родников, полей! Всегда сражались храбро, степенно, без суеты.
Честь и слава вам в веках!
День победы был самый любимый праздник для Ильи. Он всегда вспоминал молча, сидя за стопкой водки, отца Игната, который погиб под Москвой в 41ом, своих товарищей по оружию, оставшихся навсегда в холодной чужой земле Харбина….
После войны тесно было уже в деревне. Илья, оставив жену и сына у родителей, поехал учиться в военное училище в далёкий Вильнюс. Здесь, в «продвинутой» Европе, он не чувствовал себя забитой деревенщиной из глуши. Родные истоки дали ему ум и смекалку. Он быстро всё замечал и не давал себе упасть в грязь лицом в любой ситуации. Учился Илья с удовольствием. Быстро подружился с однокурсниками, снова весёлый, задорный характер выручал. Его врождённый такт и сибирская осторожность очень помогали здесь.
Много трудных, но прямых дорог прошёл Илья в своей жизни. Были взлёты и были ошибки – всё как положено, когда живёшь, а не существуешь. Сибирский родной родник всегда бил ключом, будоража и горяча кровь Ильи. Он бьётся и во мне так, что сложно иногда удержать внутри! Журчит в моих детях и внучках. Так как не иссекаемы ключи родной земли! Мой родник «Илья», любимый, родной папа – ты всегда со мной! И где-то там, в небесах, смотришь на меня, и чуть подрагивают уголки твоих губ, подёргиваются тонкие ноздри – сейчас расскажешь что-нибудь смешное мне, чтобы я не боялась ничего.
