Небо потемнело – надвигалась очередная песчаная буря. В это время года на планете Тартар такие бури случались каждый день, а некоторые затягивались и на неделю. Именно поэтому эта планета была необитаема.
Впрочем, это было не совсем так. На небольшом островке, посреди русла единственной речушки на всей планете, стояла небольшая хижина. На вид она была неказиста, но прекрасно выдерживала все порывы ветра, которые здесь порой были ужасающе сильными.
В этой хижине жил одинокий старик. Он уже и сам с трудом вспоминал, когда последний раз видел других людей. Но одиночество его не тяготило – нет. Наоборот, он сам отправился в эту глушь много лет назад и не сожалел о своем выборе.
Однако сегодня старик вместо того, чтобы успеть наловить рыбу до того, как его жилище настигнет буря, сидел, опустив ноги в воду, и смотрел на приближающееся облако.
Спустя несколько часов, в течение которых старик так и не пошевелился, буря подобралась к нему. Он, казалось, только этого и ждал: едва песок начал бить ему в глаза, он поднялся на ноги и прошел в свое жилище.
Там он подошел к единственному предмету мебели, имевшемуся у него, – кухонному и одновременно письменному столу. Старик оперся на него и, закрыв глаза, простоял так несколько минут. Затем он тяжело вздохнул, открыл верхний ящик и достал оттуда перстень с огромным рубином.
Поднеся украшение к потрескавшимся от жаркого климата губам, старик произнес:
– Я иду.
Флаер рассекал воздух со скоростью звука, Алекс Притчер торопился к своему деду. Тот был тяжело болен и, похоже, при смерти. Во всяком случае, так понял Алекс из сообщения своей сестры Тины.
Сестра просила его приехать как можно скорее, ибо дед хотел что-то рассказать им обоим. Однако как можно быстрее не получилось. В это время Алекс в составе эскадры выполнял рейд против пиратов в секторе Змееносец и смог просмотреть сообщение только спустя две недели.
Впрочем, для Тины это вряд ли будет оправданием. Как и любой сенатор, особенно молодой, она недолюбливала военных и считала, что они лишь проедают государственные деньги, которые возможно потратить на совершенно другие нужды.
Алекс всегда спорил с этой точкой зрения, правда, не с сестрой. Возможно, он и делал бы это, но после гибели родителей сестра категорически отказывалась общаться с ним. Именно это и явилось еще одной причиной спешки Алекса: не хотелось омрачать последние часы жизни деда нескончаемыми упреками Тины в его пренебрежении родственными чувствами.
Внезапно флаер резко нырнул вниз и стал быстро терять высоту.
– Черт, – выругался Алекс.
Именно этого он и боялся: как и на любой окраинной планете, на Угольном Котловане прокатная техника зачастую оказывалась неисправной.
«И почему дед живет в этой дыре?», – подумал Алекс, переключая флаер на ручное управление. – «Ведь он с его связями вполне мог бы устроиться и в столице».
Несколько секунд парень боролся с непослушной техникой, но затем все-таки выровнял летательный аппарат, и тут же на горизонте замаячила усадьба его деда.
Алекс стал заходить на посадку, пытаясь выбрать место получше. Его дед обожал естественную природу, и потому вокруг его дома в беспорядке росли различные травы, кустарники и деревья.
Наконец Алекс разглядел удобную поляну и начал снижаться. Боковым зрением он видел, как из дома, находившегося на расстоянии пятисот метров, вышли две фигурки и пошли по направлению к нему.
