– Ты помнишь Алана из Клэра, одного из кузенов твоего отца?
– А должен?
– Конечно! Две собаки, один глаз, ни разу не был женат… Он приезжал к нам пару раз, когда ты был маленьким.
– Ну да…
– Умер! Скончался от инфаркта, упокой, Господи, его душу. Я прочитала в газете на прошлой неделе.
Прежде Пол не замечал, до чего холодны руки пожилых. Но когда хрупкие пальцы его потрогали, словно желая убедиться в том, что он действительно существует, он не смог не обратить на это внимания. Честно говоря, теперь ему было трудно думать о чем-то еще.
– Сердечный приступ случился, когда он принимал ванну, – продолжила она. – Думаю, дело в этих модных солях для ванн. Кто знает, чего они туда подсыпают…
Пол кивнул, выразив малую толику согласия, необходимого ей, чтобы не застрять в той мысленной колее, в которой бродило ее сознание.
Но разве не трупы должны холодеть? В детстве Барри Доддс рассказал ему, что однажды на поминках уронил на себя тело своей бабушки, и это было все равно что оказаться погребенным под дюжиной замороженных индеек. Между прочим, он еще говорил Полу, что трогать женскую грудь – это как щупать жареную курицу. Очевидно, парень был одержим домашней птицей…
– Такой молодой… Ему ведь было всего…
Маргарет умолкла и стала смотреть в потолок, пытаясь сложить сумму, для которой у нее явно недоставало цифр.
Интересно, дети действительно очень теплые? Возможно, мы начинаем жить в виде крошечного инферно из кипящей энергии и со временем остываем до температуры трупа?
Размышления Пола о детях были чисто умозрительными. Несмотря на двадцать восемь прожитых лет, ему еще не доводилось держать их в руках.
Уже в который раз пластинку в голове Маргарет заело.
– Я беседовала с женщиной из Данбойна, что лежит в соседней палате. Она сказала, что Дублином теперь управляют Триады.
– Неужели?
– Об этом писали в «Геральд», – доверительно сообщила Маргарет. – В наше время от китайцев проходу нет! Я вообще не понимаю, что происходит. Ты бы не выходил из дома по вечерам.
– Я слышал, многие из них носят мечи.
– Серьезно?!
– Ага. Они обожают рубить головы и всякое такое…
Он уже собрался проиллюстрировать свои слова пантомимой, как вдруг за спиной раздалось многозначительное покашливание. И ведь что характерно: сорок пять минут кивания и вежливых хмыканий, но как только речь зашла об обезглавливании – сестра Бриджит тут как тут. Она стояла у дверного косяка, скрестив руки, и смотрела на него осуждающим взглядом.
– Как у вас дела? – спросила она, войдя в палату.
– Великолепно, – ответил Пол. – Болтаем без умолку.
– Это мой Гарет, – сказала Маргарет, указав на Пола.
– Знаю, Маргарет. Мы с ним встретились, когда он заходил в больницу.
Маленькое морщинистое лицо Маргарет озарилось гордостью.
– Он адвокат, – просияла она. – Летает по всей Европе. На прошлой неделе ездил в командировку в Брюссель.
– Подумать только!
Маргарет машинально наклонилась вперед, чтобы Бриджит смогла взбить ее подушки.
– Как здорово, что он нашел время навестить бабушку, – сказала Бриджит.
– Маму, – поправил Пол.
– Да, он мой…
Старуха вдруг замолчала и недоуменно уставилась на Пола, пытаясь разглядеть его сквозь туман старости и угасающих воспоминаний. Полу показалось, что он услышал тошнотворный скрип, словно под ним затрещал лед, готовый вот-вот лопнуть.
