Серые облака быстро неслись по небу, то и дело закрывая бледное солнце. Ветер вяло пинал мелкую асфальтовую крошку по разбитой дороге. Несколько пустых улиц пересекаясь разрезали развалины небольшого городка то и дело петляя между обломками полуразрушенных зданий. Одно из них было более или менее цело и то, стекла были выбиты, крыша сорвана, а из стен второго этажа словно вырваны отдельные куски. Внутри зданий царила мгла. Окунувшись в нее можно было увидеть опрокинутую мебель, осколки стекла и керамики, стоявшие на своих местах прибитые к полу прилавки, и плавающую в порывах ветра пыль.
Не повезло тем, кто оказался здесь во время великой катастрофы. Умирали они медленно. Но сам городок задело слабо, чему свидетельствовала не полная разруха. Даже деревья здесь погибли не полностью. И если на западе от растений остались лишь кучки пепла да обугленные буреломы, то здесь, на востоке, все еще можно было увидеть крохи жизни.
Человек в потрепанном плаще с небольшой котомкой за плечом и в шляпе, на манер «дикого запада», вышел на крышу почти уцелевшего дома, посмотрел на бордово-пурпурное небо и спустился обратно. Солнце медленно катилось за горизонт, постепенно утопая за голым краем горизонта. Вокруг царила мертвая тишина. На одной из нескольких улиц образовался небольшой смерч. Шурша бетонной крошкой, он унесся вдаль между обломков зданий и одиноким уцелевшим светофором с табличками «главная дорога» и «ограничение скорости «40».
Темная ночь сменила уставший день. Небо постепенно затянули темные тучи. Возникший холод быстро скользил сквозь трещины и пустые окна здания, в котором был еле заметен тусклый свет. В дальнем углу комнаты второго этажа, где, судя по интерьеру, была какая-то контора или фирма, горел небольшой костер. Рядом с ним, прислонившись к стене, сидел человек в плаще. Он укутался в свою одежду и молча смотрел как трескают в пламени ножки стульев, изредка подкидывая жадному огню новые куски мебели.
Легкий, глухой стук разлетелся по комнате, еще и еще раз. Ритмичные негромкие удары длились несколько секунд и вдруг остановились, не закончив кусок пугающей мелодии. Человек оглянулся, всматриваясь в темноту. Она пугала, но прожив столько времени с ней рядом… Слух попытался уловить звуки, но вокруг ничего не было слышно кроме легкого потрескивания. Немного сменив позу, давая отдохнуть затекшей пояснице, человек коротко оценил баррикаду закрывающую лестницу и продолжил молча всматриваться в пламя постепенно засыпая.
Он проснулся от того, что стало трудно дышать. Пыль забила ноздри, рот пересох. Протерев глаза и пытаясь слюной смочить глотку, он поежился от холода. Рядом дотлевали угли. Из окна напротив под углом падал свет. В нем, не останавливаясь ни на мгновение кружили пылинки.
Человек закрыл глаза. Через пару мгновений он услышал за окном звук проезжающих машин, шаги людей, идущих на работу. Он слышал, как открывается лавка с товарами ежедневного спроса. Как два конкурирующих кафе пишут на досках меню ланча и обеда. Щебечущих птиц, пролетающих мимо и смех детей…
Раздался чих, через мгновение еще один. Человек открыл глаза, вытер нос о плащ и нехотя встал, разминая затекшее тело. Он с усилием отодвинул мебель загораживавшую лестницу и медленно вышел на улицу. Солнце ударило в глаза, веки быстро сузились, ладонь попыталась создать дополнительную тень.
Вокруг всё было без изменений: мертвые дома и улицы, на которых не было ни души. Бегло осмотревшись, человек нашел удобное место, сел и достал из котомки кусок засохшего хлеба и флягу с водой. Ел он не торопясь. Куда спешить, если дел нет, не надо бежать на работу, деловую встречу, за детьми, сдавать или забирать документы? Закончив скудный завтрак, он упаковал всё обратно, встал отряхнувшись, закинул свой небольшой мешок за спину и пошел по дороге в сторону полуживого леса.
