Лицо Марка Ярошенко с раннего утра было лучезарным. Его обуревала беспредельная радость: жена Евдоха, наконец-то, подарила ему долгожданного сына. До этого дня каждые два года на свет появлялись одни дочери. Четыре мокрохвостки наплодилось уже, а вот сына Бог не давал. Дочерей было бы пять, однако старшенькая Полина на третьем году жизни внезапно заболела и вскоре умерла. Господь, вероятно, услышал его молитвы и, в конце концов, смилостивился. Сегодня с восходом солнца Марк услышал пронзительный крик выбравшегося на свет наследника.
Прошло больше двух часов с того момента, когда его сын дал о себе знать, однако бабки-повитухи всё ещё крутились вокруг роженицы. За закрытыми дверями слышались их шаркающие шаги и приглушённые голоса. В комнату Марка не пускали, хотя он порывался пройти к жене несколько раз.
– Ещё рано, – недовольно пробурчала в первый раз бабка Маруся по отцовской линии. Она вышла из комнаты и захлопнула дверь перед носом Марка.
– Пусть дитя обсохнет, а Евдоха поспит. Уморилась бедняга, измучил её сын, пробираясь на свет божий. Богатырь уродился.
Бабка умолкла на секунду, припоминая, с какой целью она вышла из комнаты и, вспомнив, направилась в кухню.
– Да не путайся ты под ногами у меня, – бросила она на ходу. – Дел у тебя нет, что ли? Будет ещё время посмотреть на сына.
Второй раз Марк попытался увидеть сына после завтрака.
– Какой ты неугомонный, Марочко! Спит твоя жена, и сын твой спит. Говори тихонько.
Показать новорожденного она пообещала через пару часов.
Бабка Маруся была единственным человеком в семье Ярошенко, которой Марк позволял говорить с собой таким тоном. Он являлся главой семейства, и никому из домашних лиц не было позволительно спорить с ним или повышать голос. Марку шёл тридцать второй год, но, несмотря на молодость, ему выпало в жизни повидать многое. … Марк отвоевал на фронте за веру царя и отечество без малого два года. Боевой путь солдата царской армии он начинал в Галиции в августе 1914 года в составе Юго-Западного фронта.
Потом было тяжёлое отступление на восток, холодная и голодная зима в окопах в полусотне вёрст от города Станислава.
Лишь в конце июля 1916 года, собрав силы, русская армия опять пошла в наступление. На переправе через реку Стоход Марк Ярошенко поймал пулю австрийского солдата.
Главой большого семейства ему суждено было стать после смерти отца.
Отец его, Сидор Михайлович Ярошенко, четыре года назад сложил голову на поле брани гражданской войны. Он исполнил свой солдатский долг поровну между обеими противоборствующими сторонами, словно отвесил его на весах, отслужив полгода вначале в белой армии, а затем такой же срок в красных частях.
Отец служил возницей в обозе и однажды угодил под разрыв случайного снаряда, прилетевшего со стороны белых. Повозка разлетелась вдребезги, коня убило наповал, а боец красной армии Сидор Ярошенко получил смертельное ранение, будто в отместку за свой переход к красным.
В гражданскую войну Марк избежал мобилизации как в белую, так и в красную армию. Ещё в 1916 году в результате ранения его списали подчистую. Из госпиталя он вернулся домой с двумя отметинами об этой войне в виде двух небольших ямок на теле, затянутых тоненькой кожицей. Одна ямка была на спине под левой лопаткой, а другая – напротив, на левой стороне груди. Австрийская пуля прошла навылет. Осколок же лишил Марка фаланги большого пальца и полностью оторвал указательный палец на правой руке. Порог родной хаты защитник царя и отечества переступил с георгиевским крестом на гимнастёрке.
У Марка не было братьев. Три старших сестры давно вышли замуж и жили своими семьями в соседних сёлах. Мать ушла в лучший мир через год после гибели мужа. Все женские дела сейчас лежали на плечах бабки Маруси.
