Иногда люди умирают просто так, без всякой видимой на то причины.
Клаус Майер стоял неподалёку от аккуратного прямоугольника свежей могилы и никак не мог разобраться в ощущениях. Всё вокруг казалось неправильным.
Кладбище носило обычное для небольших американских городков название – «Маунт Хоуп». Неизвестно, что за странная прихоть истории породила его, но Логанспорт в штате Индиана не стал исключением. «Гора надежды». И если с надеждой ещё более-менее понятно, то с какой стати это почти ровное место назвали «горой» – загадка.
Клаус покосился на группу людей, собравшихся на похороны.
«Пёстрая компания».
Конечно, несколько человек были в костюмах, пусть не похоронно-чёрных, но в достаточно тёмных вариантах синего, коричневого или серого. Но, помимо них, присутствовали и персонажи в обыденных, повседневно помятых джинсах. Подобающую случаю строгость их нарядам должны были придать кому вельветовый пиджак с накладками на локтях, а кому поношенная армейская куртка. Ещё один, раздавшийся в талии, лысеющий тип с остаточными признаками военной выправки, попытался принять должный вид, нацепив галстук в косую бордово-графитовую полоску. Галстук смотрелся немного нелепо на фоне клетчатой рубашки и кожаной куртки.
Женская часть траурной процессии тоже вряд ли могла послужить образцом стиля. Женщине, как правило, проще соорудить из своего гардероба комбинацию, максимально подходящую под текущие обстоятельства, будь то романтическое свидание, собеседование о работе, детский утренник или девичник. Однако не все считают нужным по этому поводу напрягаться. Поэтому женские джинсы присутствовали тоже.
Клаус вздохнул. Может быть, здесь это нормальная практика. В конце концов, все его познания о том, как должны выглядеть похороны в Америке, почерпнуты из фильмов и сериалов. А в них почти всегда всё однотипно: солнце, строгие чёрные наряды, аккуратный газон. Но реальность такая штука, которая редко обращает внимание на наше представление о ней.
«Всё это ерунда. Не в этом дело».
Примерно к середине церемонии Клаус начал осознавать, в чём источник его диссонанса. Он всё время ожидал появления какого-нибудь военного оттенка. Флага, сложенного в треугольник, белых перчаток, холостого залпа из карабинов. Никак не мог избавиться от этого чувства. Видимо потому, что последний раз, когда они встречались с покойным лицом к лицу, на обоих была армейская форма. Нынешнего усопшего «мужа, отца, брата и друга» Мэтью Кларка Доусона тогда все называли просто Мэттом Си или капралом Доусоном – в зависимости от обстоятельств и правил субординации. Иногда ещё проще – «сукой очкастой» или «придурком-связистом». Последняя формулировка обычно использовалась в сочетании с громким вопросом «Где этот?». Понятно, что с той поры минуло добрых два десятка лет, были обмен фотографиями и болтовня по видеочату, когда Клаус видел, как его приятель из длинношеего молодого парня превращается в обычного мужика средних лет, как зарастают серебром его коротко подстриженные виски. Но почему-то всю дорогу на печальную церемонию память упорно навевала ему образы тех времён, когда они последний раз пожимали друг другу руки под громкий вой и рёв авиационных двигателей на аэродроме Мазари-Шарифа. Если подумать, то в этом нет ничего удивительного. Обычно в мозгу закрепляется самый последний образ, связанный с конкретным человеком. Поэтому многим так тяжело даются встречи с бывшими одноклассниками.
– …Наш милосердный господь Иисус… – проникновенно бубнил священник с библией в руках, напоминая присутствующим, что всё вокруг тлен и суета, —…В объятиях его мы обретаем мир и покой…
