На фоне серой громады замка двое парней и девушка казались лилипутами, осмелившимися приблизиться к жилищу великана. У подножия горы простирался луг, прорезанный серебристой лентой Днепра. Сумерки уже вползали в низину, но на шпилях двух сторожевых башен еще играли лучи заходящего солнца. Парень с коротким ежиком рыжих волос взглянул на наручные часы и повернулся к спутникам.
– Он не придет. Сейчас у сторожей пересменка и времени терять нельзя.
– Неудобно как-то, – заметил долговязый подросток. – Я здесь вообще не при делах. Потом сами скажете, что на все готовенькое пришел.
– Не скажем. Между прочим, это я большую часть лаза прорыл и до той расселины я тоже докопался!
– Может, еще немного подождем, Дениска? – попросила девушка.
– С меня хватит, Катя! Больше часа здесь топчемся!
Девушка, тяжело вздохнув, воздержалась от дальнейших возражений и последовала за юношами в заросли кустов у подножия замка. Из-под груды сухого валежника они достали две штыковые лопаты.
Роли были распределены заранее, и пока парни выбрасывали землю, которой была присыпана ржавая дверь подвала, Катерина внимательно смотрела по сторонам, готовая в любой момент подать сигнал тревоги.
По мере того, как лопаты выбрасывали новые порции грунта, делал свое дело вес двери. Она все больше наклонялась и, вскоре щель между кирпичной стеной и толстым стальным листом стала достаточно велика для того, чтобы туда мог пролезть человек.
Девушка покинула свой пост и начала протискиваться вслед за парнями в сырую темноту подвала.
Долговязый вынул из кармана плоский фонарик. Луч света уткнулся в заплесневевшую стену, скользнул по сводчатому потолку.
Осторожно ступая по битому кирпичу, троица углубилась в недра подвала и остановилась в одном из тупиков. На стыке земляного пола и массивной стены зияло темное отверстие.
– Неделю эту стену долбили,– тихо, но с гордостью сообщил рыжий своему спутнику.– Сейчас сами увидите, что не зря копья ломали!
– А почему шепотом? – хихикнул долговязый. – Наверное, боишься разбудить здешних жмуриков?
Все вновь посмотрели на темный зрачок лаза. Долговязый присел на корточки и направил луч фонарика в отверстие.
Лезть по узкому тоннелю было занятием не из приятных: в ладони то и дело впивались острые камешки, за воротник сыпалась земля.
Через два десятка метров путешествие на четвереньках закончилось. Лаз резко расширился и окончился большой расселиной. Фонарик вырвал из темноты нагромождение камней в центре грота, земляные стены которого образовывали грубую окружность. Последней вниз спустилась девушка. Она с опаской взглянула на переплетение узловатых корней над своей головой. Те напоминали толстых удавов, которые замерли в ожидании того момента, когда можно будет напасть на добычу и сдавить ее в смертельных объятиях.
– Вот так дела! – восхищенно прошептал долговязый, водя фонариком из стороны в сторону. – Катька, у тебя пятерка по истории. Что это за чертовщина?
Девушка недоуменно покачала головой.
– Ян Хадкевич построил замок в середине четырнадцатого века…
– Ну и?
– Он был деревянным, а здесь, – Катерина присела на корточки и принялась разгребать руками землю. – На такой глубине каменного пола просто не может быть!
Тем не менее, слой грунта скрывал плотно пригнанные друг к другу куски твердого, с красноватыми прожилками сланца.
– Тутанхамон отдыхает! – усмехнулся рыжий.
Луч фонарика вновь замер на груде камней. Теперь все заметили, что она была не просто хаотичным нагромождением, а подчинялась некой закономерности. Первой ее секрет разгадала девушка.
– Ну и чудище! Это идол!
Восседавшего на каменном возвышении монстра могло придумать только больное воображение. Грубые, с острыми краями, испещренные оспинами впадинок, камни образовывали фигуру сутулого старика. Он сидел на корточках, подпирая квадратный подбородок ладонями. Неведомые ваятели не слишком старались передать детали скульптуры. Узкие губы идола были намечены двумя извилистыми линиями. Один из камней выдавался вперед, образовывая обезьяний нос с глубокими ноздрями. Эффект выпученных глаз достигался благодаря грубо выбитым концентрическим окружностям. Чуть ниже находились углубления, символизировавшие морщины на отвислых щеках. В расщелине между двух камней, образующих грудь, висел маленький, круглый амулет.
