Никаких эксцессов Элегия Витальевна от этой поездки не ждала. Знала бы – отменила стариковскую экскурсию и дело с концом. Но неприятности, как и стрелки на колготках, возникают именно тогда, когда нужны меньше всего. Например, в пятницу.
На экскурсию выходного дня набралось всего восемь желающих, пенсионеры по путёвке от совета ветеранов какого-то полумёртвого комбината. Жалко, восемь – это не шесть. Будь группа на два человека меньше, Волошина с лёгким сердцем отменила бы развлекательный вояж. Лишилась бы халтурки на пятьсот «гидовских» рублей, зато уже после обеда сидела бы дома, сберегла бы кучу нервов и всего остального.
Но если группа наполнена больше чем на треть, надо ехать. Шесть старушек и два старичка грузятся на экскурсионный борт возле бюро «Аккорд трэвел» на улице Скрябина. Дедушки – пожилые гусары – подсаживают престарелых дам на ступеньки, передают в салон сумки и держатся молодцами. Одна бабулька ковыляет на ходунках, у пары человек в ушах белые таблетки слуховых аппаратов, половина группы – с тростями, и почти все поголовно – в очках. Дряхлое, но оптимистичное воинство.
От большого автобуса Элегия отказалась, вызвала Борьку на 18-местном бордовом «Пежо». Приземляясь на боковое сиденье, шепчет в водительский отсек:
– Борис, у нас аптечка укомплектована? Тут сплошные гипертоники и ишемия.
Из-за высокой спинки кресла ей видна лишь макушка водителя в замасленной синей бейсболке. Бейсболка согласно кивает.
– Без аптечки никуда, Эля. Гаеры сразу сожрут и кишки на коленвал намотают. Всё по описи, даже грелка есть, и искусственный лёд. «Малый круг» поедем?
– Однозначно, малый! До речного вокзала и обратно. Не весь же день их катать, бензину больше сожжём.
– Я на газу, Элегия Витальевна.
– Значит, газу больше сожжём… Да ну тебя, юморист!
Поправив на поясе громкоговорящий «Оrator», Волошина накидывает дужку гарнитуры на пышную серо-сизую причёску. Лапка микрофона качается возле уголка губ. Рот Элегии Витальевны жирно и сладко выкрашен в перламутрово-ежевичный тон. Серо-фиолетовый оттенок помады пронизан сиянием, кажется, с нижней губы женщины вот-вот капнет живой ягодный сок. Элегии нравится работать в паре с Борисом: мужик надёжный, шофёр рукастый, а в пути случается всякое. Особенно если под опекой у тебя целый салон детей или бабушек.
– Ламинатор ламинировал-ламинировал да не выламинировал, – Элегия разминает голосовой аппарат перед трёхчасовой лекцией. – Президенту резиденцию презентовали, да брезент на резиденции перезимовал…
Худощавый, чуть застенчивый Борис тоже симпатизирует экскурсоводу Волошиной. Дама она разведённая (таких сейчас обзывают РСП – «разведёнка с прицепом»), характерная, властная, грубоватая, но её крупная подвижная фигура, дерзкий рот и массивная грудь требуют безоглядно подчиниться этой властности и грубости. Вся Элегия состоит из монументальных объёмов: кувшины икр, корабельный силуэт бёдер, округлая сладость плеч, тёплые облачка щёк.
Есть у Элегии Витальевны забавный женский пунктик: из года в год она обводит в календаре 9 мая – и любит рассказывать, что именно на День Победы одержала двойную победу: одновременно бросила курить и мужа.
Её бывший Давид – помощник капитана на круизном теплоходе, где Элегия возила водные экскурсии. Там, по её выражению, они и «снюхались». Результатом романа стал сын Данил. Увы, скороспелый брак властной Элегии и бабника Давида оказался столь же непрочен, как обещания президента вывести нас на мировой уровень. После скандального развода речник Давид ненадолго возвращался к супруге, однако вновь был изгнан под лозунгом «Агонии отношений – нет!» Сын Данил благополучно вымахал в акселеративного ехидного отрока, не признающего никаких авторитетов, кроме мамы и «Рэд Хот Чили Пепперс».
